– Мы… мы что, попали в один из твоих атласов, Зоя? – прошептал Макс, когда увидел остальных.
Лина, Ян и Зоя лежали неподалёку, тоже погружённые в этот же розовый мох. Зоя уже приподнялась на локтях, её глаза, напротив, были широко распахнуты – то ли от ужаса, то ли от неподдельного восторга. Её блокнот, чудом уцелевший, лежал рядом, из него выпали несколько карандашей. Лина лежала, прижав к себе Блинчика, который, похоже, был в глубоком обмороке, но уже подавал признаки жизни, слабо шевеля хвостом. Ян, как всегда, выглядел самым собранным, но глубокая царапина на лбу и запачканная землёй одежда выдавали, что ему тоже пришлось нелегко.
Смущенное бормотание, похожее на смех ребенка, донеслось до его ушей. Розовые волокна, окружавшие его, начали шевелиться. Сначала это был едва заметный трепет, словно сотни невидимых существ пробуждались вокруг. Затем колыхание усилилось, и Макс увидел, как отдельные волокна, похожие на тончайшие нити, поднялись, образуя причудливые узоры. Они извивались, переплетаясь, словно гигантские, живые щупальца, и медленно, почти грациозно, начали отступать от тел детей, обнажая их. Это было похоже на то, как вода отступает после прилива, оставляя на берегу мягкий песок, или как огромный, невидимый зверь отпрянул, давая пространство. При этом мох не издавал ни единого звука, его движения были абсолютно бесшумны, словно балет теней. Он отступал, оставляя после себя лишь лёгкий, мерцающий след.
Это был не просто мох. Это было живое существо, целая экосистема, которая поймала их, а теперь осторожно выпускала. Чувство трепета охватило Макса, смешанное с беспокойством. Если даже растительность здесь так необычна, то что ещё ждёт их на этой планете? Он почувствовал смесь любопытства и страха: любопытство к новым, неизведанным явлениям и страх перед тем, что они могут оказаться не такими безобидными.
– Где… Где «Странник»? – голос Яна был хриплым, его взгляд метался по горизонту. – Корабль должен был быть рядом!
Макс тяжело вздохнул и указал рукой. На расстоянии нескольких десятков метров от них, вдавившись в розоватый грунт, лежало то, что осталось от гигантского корабля. Это была груда искорёженного металла, из которой торчали обломки обшивки, как острые зубы. Часть корпуса была глубоко вбита в землю, словно гигантский кулак смял её. Двигатели были оторваны, их останки дымились, выбросы чёрного дыма поднимались в багровое небо. Остатки Командного Центра зияли огромной дырой, сквозь которую виднелись перевёрнутые пульты и искрящиеся провода. От Биосферных садов сохранились лишь обломки разбитого стекла и обгоревшие остатки экзотических растений. Вся конструкция корабля была искорёжена до неузнавания, словно гигантское дитя, играя, безжалостно сломало свою игрушку. «Странник», этот символ надежды и прогресса, превратился в бесформенную груду мусора. Он был разрушен до такой степени, что восстановить его казалось невозможным. Увидев это, Макс почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Чувство вины обострилось. Это он, со своим нетерпением и любопытством, запустил этот протокол. Это он, вопреки всем правилам безопасности, влез в систему управления. И теперь они здесь. В неизвестности.