Услышал механический голос автоответчика Элинор. Увидел пустоту за окном аэропорта там, где должен был быть самолет. Исчез. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Боль была реальной. Острой. Она пробивала толщу шока, как луч света в подводную глубину. И в этой боли, в этом физическом ощущении чего-то настоящего, родилось первое, хрупкое, но неистовое чувство, вытесняющее леденящее онемение. Не надежда. Еще нет. Не горе. Пока не горе. Ярость. Слепая, бессмысленная ярость на все: на погоду, на пилота, на авиакомпанию, на оператора с его бесстрастным голосом, на себя самого за эту утреннюю ссору, за то, что отпустил ее, за то, что стоял беспомощно в луже кофе. Ярость на это слово – исчез. Как смели? Как смели взять ее свет, ее смех, ее тепло – и просто стерть? Он открыл глаза. Запотевшее стекло такси отражало его собственное лицо – бледное, с впалыми тенями под глазами, с искаженной гримасой, которую он не узнавал. В глазах горел огонек, которого не было еще десять минут назад. Огонек не рассудка. Огонек одержимости. Исчез? Нет. Так не бывает. Самолеты не испаряются. Люди не растворяются в воздухе. Что-то осталось. Обломки. Черный ящик. Тела. Ее тело. Доказательство. Правда. Такси свернуло на знакомую улицу, замедлило ход у подъезда его дома. Алекс не ждал, пока машина полностью остановится. Он швырнул купюру водителю через решетку, выскочил наружу и, не оглядываясь, бросился к двери. Холод и ветер били в лицо, но внутри теперь пылало. Пустота все еще кричала Ищи!, но теперь этот крик обрел форму. Острую, жгучую, требовательную. Он вбежал в подъезд, хлопнув дверью так, что эхо прокатилось по лестничной клетке. Его пальцы дрожали, когда он тыкал код в домофон лифта. Поднимаясь, он вытащил телефон. Не для того, чтобы звонить Даниэлю или слушать автоответчик Элинор. Он открыл браузер. Его пальцы, еще недавно одеревеневшие от шока, теперь быстро и точно набрали в поисковой строке:
«Рейс EA 451 исчезновение последние новости координаты»
Лифт остановился. Дверь открылась. Алекс вышел в темный коридор и направился к своей двери. Он не искал ключи. Он смотрел на экран телефона, на первые заголовки новостей, на карту с приблизительной зоной поиска где-то в ледяной пустоте Атлантики. Он не знал, как искать то, что исчезло. Но он знал одно: он будет искать. Камня на камне не оставит. Он вырвет правду из этой пустоты, даже если это будет последнее, что он сделает в жизни. Пустота требовала поиска. Ярость давала силы. Ключ щелкнул в замке. Алекс толкнул дверь и шагнул в темную, тихую квартиру, где еще витал ее запах. Он не включил свет. Света экрана телефона было достаточно, чтобы осветить его лицо – ожесточенное, решительное, уже принадлежащее не Алексу Хейвуду, а тому самому призраку, преследующему тень.