На экране перед ним – фрактальная диаграмма, медленно дышащая. Она не просто отображала математические данные – она вела диалог, хотя и односторонний. Пульсации, изменения спектра, ритм – всё было важным.
Перед ним было уравнение, в котором отсутствовал один важный компонент. Он знал это с самого начала. Но чем дольше смотрел, тем отчётливее понимал: отсутствует время.
Он пытался описать явление, в котором стабильность возникает не вопреки нестабильности, а за её счёт – неуравновешенное равновесие, зыбкую точку, где система удерживается не законами, а самой намеренностью структуры.
Он провёл рукой по небритой щеке, оставив на коже след от маркера.
Уравнение не давалось.
– Мы должны изменить язык, – пробормотал он, не отрываясь от пульсирующих линий. – Прежде чем получим формулу.
Он говорил вслух не для себя.
Он говорил для уравнения. Для диалога.
В этот момент дверь открылась, и в помещение вошла Анна Квентин – инженер-кибернетик, его оппонент и напарница.
Её лицо было уставшим, кожа под глазами – серовато-синей, как после ночной смены без сна и без смысла. В руках она держала сканер – тяжёлый, покрытый отпечатками, с полосами новых записей.
– Лев, ты в курсе, что твоя модель отрицает второй закон термодинамики? – сказала она без прелюдий, голосом, натянутым, как струна.
Она положила сканер на стол рядом с клавиатурой. От сканера пахло нагретым пластиком и антисептиком – смешанный запах их среды.
Лев оторвался от экрана, не сразу, медленно.
– Моя модель не отрицает, – сказал он, приподнимая бровь. – Она просто… не нуждается в нём.
Внутри ядра гравитация не линейна. А с ней – и вся энтропия идёт вразнос.
Он усмехнулся – как человек, нашедший трещину в логике мира и наслаждающийся этой находкой.
Анна не ответила. Она подошла к голограмме, ткнула в одну из точек фазового фронта.
– А если ты ошибаешься? – тихо спросила она, не поворачиваясь.
– Тогда… – Лев пожал плечами. – Мы создадим не устройство. А гипотезу о нас самих.
Глава 2. Команда случайных величин
Если бы в «Омега-Кубе» существовал корпоративный дресскод, его бы пришлось отменить в первый же день.
Проект собрал не просто специалистов. Он собрал отклонения от нормы, породы сознания, которые не вписывались в привычные шаблоны.
Лаборатория B-0 выглядела как помесь сцены для перформанса и постапокалиптической мастерской. Между резонансными столами стояли старые музыкальные инструменты, фантомные проекционные ленты, модифицированные кресла, покрытые следами фломастеров, маркеров и кофе. Над головой – в хаотичном порядке – висели динамики, каждый из которых передавал только определённый регистр частот.