.
Вы видите, какой грустью охвачена моя душа и сколь несвоевременно я взялась писать к вам; но, милостивый государь, утешьте меня; прогоните тоску, которая меня снедает.
Я только что прочла «Историю Шотландии»[10], которая, собственно говоря, представляет собой всего лишь жизнеописание Марии Стюарт; это довело грусть мою до последней крайности. Надеюсь, что ваш Корнель[11] выведет меня из этого состояния. Пока я прочла только послание к Академии и предисловие. Мы весьма дивимся, читая ваши слова о том, что не все пишут хорошо. Кажется, нет ничего легче, чем писать, как вы, а между тем никто в мире не может в этом сравниться с вами; после вас я больше всего люблю одного лишь Цицерона.
Прощайте, милостивый государь, с моей стороны было бы недостойно более занимать вас.
Я хотела бы сейчас быть в Женеве, то есть с вами.
Я люблю вас всем сердцем, и вы смогли бы хоть на мгновение утешить меня в том, что я появилась на свет. Здесь у нас все без изменений, нет никаких «дариолет»[12], объявляющих, откуда ветер дует, есть одни лишь глубокомысленные политики, которые предсказывают, судят да рядят, и, надо думать, все мимо.
Госпожа дю Деффан не ограничивается изгнанием Жюли де Леспинас. Она сразу вычеркивает ее из своего завещания. У Жюли нет ни состояния, ни положения, и, чтобы свершилась справедливость, так и должно остаться. Но в ее глазах, которые уже не видят, этого по-прежнему недостаточно! Она ставит Д’Аламберу ультиматум: если он хочет остаться почетным гостем ее салона, он должен полностью порвать с Жюли де Леспинас. В ответ на это Д’Аламбер без всяких колебаний заявляет: он друг Жюли и останется им до конца. Он больше не в силах терпеть не только враждебное и даже презрительное отношение госпожи дю Деффан к идеям просветителей, но и ее милостивую снисходительность к Жюли, ведь он тоже рожден вне брака и несет на себе бремя позора, которым общество клеймит бастардов. Для Д’Аламбера и его друзей Жюли – «муза Энциклопедии», но ее поддерживают не только они. Даже сам президент Эно, бывший возлюбленный и преданный друг госпожи дю Деффан, предоставляет Жюли финансовую помощь, благодаря чему она поселяется на той же улице Сен-Доминик, примерно в 100 метрах от квартиры, которую занимает ее бывшая покровительница. Это дополнительное унижение переходит всякие пределы. В попытке примириться Жюли де Леспинас пишет короткую умоляющую записку, на которую госпожа дю Деффан отвечает нижеследующим письмом.