Верблюды, хотя и защищенные, выглядели напуганными. Запасы были в порядке, но некоторые вещи, оставшиеся без защиты, были сильно повреждены песком. Стеклянный шар Аль-Касима остыл, его жидкость успокоилась, но ученый смотрел на него с благоговением и страхом.
«Такой выброс энергии…» бормотал он. «Это было нечто… нечто разумное. Или управляемое.»
«Гнев песка,» повторила Сафия, ее голос был тихим. «Пустыня показала нам свою силу, принц. Она предупредила нас.»
Тарик опустился на колени, касаясь нового, свежего слоя песка, который принесла буря. Он был теплым от недавней ярости. Его связь с ним была… измененной. Ощущение боли отступило, сменившись чувством подавленности и уважения перед этой древней, первобытной силой. Он почувствовал в этом песке отголоски бури – не просто ветра и частиц, а чего-то более глубокого, почти сознательного.
«Это не просто песок,» тихо сказал он. «Он живой. И он не рад нашему присутствию.»
Они пережили испытание стихией. Оно показало им ничтожность человеческих сил перед мощью пустыни и ее магией. Оно подтвердило, что они вступили в мир, где правила природы переплетаются с правилами магии и джиннов. И оно дало Тарику новое, более глубокое понимание песка – не просто субстанции, но стихии, с которой он был связан, и которая могла быть как спасением, так и источником его гибели.
Солнце окончательно село, погружая пустыню в холодную темноту. Но в темноте песок под ногами Тарика слабо вибрировал, напоминая о пережитом испытании и о долгой, опасной дороге, которая лежала впереди. Дороге к Сердцу Бури.
После угасания бури мир вокруг них изменился. Ландшафт был перекроен яростью ветра. Дюны, бывшие вчера здесь, сегодня находились там, их формы стали острее, линии – жестче. Воздух, хоть и успокоился, все еще был насыщен мельчайшей пылью, которая придавала солнечному свету странный, нереальный оттенок. Песок под ногами ощущался иначе – не просто истощенным или уставшим, но словно… встревоженным. Он вибрировал с низкой частотой, словно земля еще приходила в себя после пережитого потрясения.
Они продолжили путь, ориентируясь теперь больше по интуиции Сафии и Скрижали Тарика, чем по каким-либо картам. Аль-Касим пытался сверять показания своего мерцающего шара с направлением, указанным на скрижали, бормоча о смещении энергетических линий и флуктуациях эфира. Захир шел настороженно, его глаза постоянно осматривали горизонт, ища признаки новой опасности – будь то разбойники, звери или нечто более неестественное.