– Магия – не игра, – его голос был строг, но в нем проскальзывала неотъемлемая забота. – Она требует жертв, прежде чем даст власть.
Аэлия ощущала, как внутреннее напряжение растёт, будто её сердце начало биться в новом ритме – ритме, которому не научишься без боли.
– Что, если я потеряю себя? – спросила она, чуть слышно, словно опасаясь, что слова могут сбыться.
Каэл приблизился, и в его глазах вспыхнула искра, одновременно холодная и горячая.
– Ты уже потеряна, – сказал он. – Но именно через эту потерю ты найдёшь себя заново. В его голосе звучала правда, горькая и неумолимая. Она ощущала, как между ними нарастает напряжение, и каждый взгляд, каждое прикосновение были словно испытанием – острым, как лезвие. Аэлия закрыла глаза и позволила своей воле проникнуть в кровь. Боль пронзила тело, и вместе с ней пришло чувство контроля – зыбкого и неустойчивого, но живого. Её разум переполняли видения – лица, события, страхи и надежды – переплетающиеся в кровавом танце.
– Ты должна быть сильнее страха, – шептал Каэл рядом. – Сила рождается не в отсутствии боли, а в умении идти через неё. Она открыла глаза и встретилась с его взглядом. Там, в глубине, скрывалось что-то большее – тоска и свет, разрушение и спасение. Он был зеркалом её собственного мира – одновременно холодным и пламенным.
– Почему ты так уверен? – спросила она, голос дрожал. – Что я не сдамся?
– Потому что я видел тебя уже сдавшейся, – ответил он тихо. – И всё же ты всё ещё здесь. В эти минуты мир сжимался до размеров комнаты, наполненной шепотом крови и дыханием судеб. Они были двое, связанные узами боли и надежды, стоящие на пороге неизведанного. И именно там, в этой тишине, где слова казались излишними, Аэлия впервые почувствовала, что их судьбы переплетаются не просто как учитель и ученица – а как два полярных огня, что не могут гореть поодиночке.
Утро ворвалось в покои Аэлии с хладной резкостью, словно предвестник тех бурь, что разверзнутся в её душе. Её тело ещё горело от вчерашних уроков – каждое движение давалось с трудом, каждое дыхание было наполнено воспоминаниями о боли и силе, переплетённых в одно неразрывное целое.
Взгляд отражался в мутном стекле окна: бледное лицо с тусклыми глазами, которые пытались найти себя сквозь пелену усталости и сомнений. Она понимала – это лишь начало. Магия крови требовала от неё больше, чем она могла дать. Но внутри, в глубине, что-то шевелилось – странная смесь отчаяния и вызова. Каэл вошёл без стука, словно тень, что всегда следует за ней. Его лицо было неподвижным, но в глазах таилась буря.