Вокруг тревожно скрипели высохшие стволы деревьев, чуть шевеля голыми черными ветвями. Луна, бледным колесом выкатилась вдруг из-за туч, осветила выжженную в самом сердце леса поляну. Кхамали сделала очередной шаг, и из-под ног взметнулось серое облако. Пыль? Нет, пепел. Он хлопьями покрывал землю, пятнал деревья. Густой запах гари въедался в кожу, заставил попятиться… И вдруг на плечо цыганки опустилась тяжелая ладонь.
Голос пропал, словно капкан ужаса сомкнулся на горле, не давая крику вырваться, а воздуху проникнуть в легкие. Кхамали развернулась, широким подолом юбки поднимая вверх целую тучу пепла, закружившегося в лунном свете серыми траурными мотыльками, чуявшими смерть. Рядом с ней стояла старая шувани, наставница, не так давно сгоревшая от лихорадки.
– Бабушка Рамина? – она хотела отшатнуться, но все та же сила будто удерживала цыганку на месте, не давая убежать. Губы покойной не дрогнули, но ее голос зазвучал со всех сторон, тревожа темноту леса:
– Древние говорят, что у каждого зла есть изначальный источник. Тот, кто породил их, несущих смерть на черных крыльях. Первый, но не мертвый. Древние говорят, что из лучей солнца выковано было оружие, способное уничтожить первого. Многие искали его, но не нашлось в мире героя, кто смог бы удержать в руках солнце. Многие находили его, но не находили в себе смелости вызвать первого на бой. Теперь солнце прячется под землей, там, где мертвые хранят его, укрыв костями.
Кхамали слушала, судорожно стискивая ворот платья, а перед глазами вдруг пятнами калейдоскопа понеслись туманные картины. Как это возможно, видение в видении? Но громада замка выросла вдруг из скалы, стены которой пульсировали тревожным багровым светом, а внутри словно ворочалось облако темноты. Серые своды сомкнулись внезапно над головой, отрезали от неба, увлекая глубоко под землю, где среди каменных саркофагов и груды костей ярко светилась золотая точка. Чьи-то темные глаза, пристально глядящие сквозь тьму, высматривали ее…
– Стоит ли искать его? Стоит ли попадаться на глаза? – голос наставницы разорвал серую паутину видений, а потом мертвая старуха опустилась на колени, пальцем выписывая в пепле знаки, тут же наливающиеся кровью и начинающие светиться. В лесу вдруг завыли волки, затрещали ветки под чьими-то грузными шагами. Цыганка обернулась, и в этот момент на ее плечо вновь опустилась тяжелая ладонь…