– «Что разлегся, сморчок, отдирай меня от досок, есть уже хочется».
Отошел Дима только к обеду, дышать стал ровно и открыл глаза. Подвигал лапами – движутся. Ну, Слава Небесам, значит живой. А что за тишина? Где Верка? Та, молча лежала на досках. Не кричала она от того, что потеряла голос, да и хвостом больше не могла махать. Ах ты, жалостливая! На кого же ты похожа?
Волк подошел к ней, но она лишь раскрывала пасть и сверкала глазами.
К вечеру волку удалось упросить ворон развязать своими клювами узлы на лисьих лапах. Те долго не соглашались, боялись, что она разорвет кого-нибудь. Но серый,… так клялся,… так клялся,… что птицы согласились.
Сначала Верка молчала, потом голос прорезался, и она начала визжать. И тут Волк узнал о себе столько такого, от чего ему теперь будет стыдно зверям в морды смотреть, и он поклялся разорвать рыжую на кусочки,… как только отвяжет ее от досок.
Сначала освободили задние ноги, потом передние, и чтобы Верка не поцарапала ворону, волку пришлось придавить голову лисы своим телом, прижав ее пасть к снегу. Била она его своим хвостом, стараясь столкнуть со своей головы, но только получала в ответ удары лапой.
Как только птицы развязали последний узел и взлетели на ветку, Волк отпустил бывшую подругу. Произнесенных ею слов, он прощать не собирался. Некоторое время распластанная Верка так и лежала, затем медленно поднялась и, погрозив Диме лапой, заковыляла к лесу.
Теперь Дима, освежевав любую тушку, садился около своей норы,… и с удовольствием съедал ее сам, вспоминая свою глупость и доверчивость.
Баба Яга Нюрка сидела на дереве в развилке между веток и расчесывала свои почти белые волосы. Она любила это делать, глядя в зеркальце. По человечески, ее нельзя было назвать симпатичной, но среди Рода этих лесных существ – очень даже хорошенькая. Многие волшебные существа заглядывались на нее, но это было редкостью. Зато волосы ее были прекрасны,… до пояса, густые. По закону она могла их расчесывать только в определенные дни, потому что они были необычными. Волосы собирали в себя новости и существовали как бы сами по себе. Умели заворожить, а то и в болотную глушь завести. А гребень вычесывал все знания в землю,… попробуй, найди их и собери потом. Нечесаные, они сплетались в комья под косынкой и сами берегли свои тайны,…зато под гребешком они вытягивались и блестели, как глаза Нюрки. Вот и думай, как поступить. Яга была озорной. Мама ее так ругала за это, говорила, что она теряет свою индивидуальность. Тьфу! И придумала же такое слово.