«Угол. За автоматом. Не смотрите прямо.» – голос был искаженным, электронным, без пола и возраста. Но в нем была… усталость? Недосып?
Юля медленно повернулась. За гудящим эспрессо-автоматом, в тени, сидел человек. Он сливался с полумраком: темная, немаркая куртка с поднятым капюшоном, низко надвинутая кепка с затемненным козырьком. Лица не было видно, только руки – длинные, нервные пальцы, обвитые проводами импровизированного нейро-браслета, барабанившие по грязной столешнице. Перед ним стоял такой же стакан мутной жижи.
Она подошла, села напротив. Между ними висел запах старого масла и молчаливой угрозы.
«Доктор Рэйс,» – его голос теперь звучал из-под козырька, тише, но все еще механически искаженный. Натуральный? Или фильтр? – «Спасибо, что пришли. Рискованно.»
«Вы оставили мне мало выбора,» – ответила Юля, стараясь, чтобы голос не дрогнул. «И вы знаете мое имя. Это нечестно.»
Тень под козырьком, кажется, шевельнулась. Намек на ухмылку? «В сетях нет честности, доктор. Есть уязвимости и доступ. Вы светитесь тревогой в протоколах „НейроСкан“ как маяк. Ваши запросы по „Омега“ … очень специфичны. Корпоративным паукам это не понравится.»
Юля почувствовала, как холодок страха сменяется жаром гнева. «Что вы хотите? Денег? Или вы из „АйСистемс“? Проверка на лояльность?»
Резкий, сухой звук, похожий на кашель или короткий смешок. «Деньги? „АйСистемс“? Нет, доктор. Я хочу понять, что вы видите. И показать, что вижу я.» Он наклонился чуть вперед. В щели между козырьком и воротником куртки мелькнули усталые глаза. Очень острые. Очень живые. И очень напуганные. «Расскажите. Про ваших… архитекторов.»
Юля сжала кулаки под столом. Довериться этому призраку? Но что оставалось? Она начала говорить. Тихо, отрывисто, избегая медицинского жаргона. Про Келлера и его наноассемблеры. Про девочку Лену и ее невидимые схемы. Про инженера, царапающего стол. Про пустоту в глазах. Про паттерн на ЭЭГ – упорядоченный, бесчеловечный. Про Эдгарса, который видит только «шум» и «статистику».
Она говорила, а тень напротив слушала. Не шелохнувшись. Его пальцы перестали барабанить. Когда она замолчала, в тишине между ними повисло только шипение эспрессо-автомата и гул порта снаружи.
«Архитекторы…» – наконец прошелестел искаженный голос. – «Они строят. Все они строят. Но что?»