– Опять в облаках витаешь? – спросил он, добродушно похлопывая меня по плечу.
– Да, можно и так сказать – ответил я, глубоко выдыхая воздух ртом.
– Я тут решил с тобой поговорить.
– О чем?
– Совсем старый стал, помру скоро, чувствую.
– Тьфу ты, я думал что-то серьезное, – ответил я.
– Ишь ты.
– Не обижайся, Тимофей Леонидович, но ты уже лет десять помирать собираешься, этой новостью меня совсем не удивишь.
– Сердце у меня болеть стало, раньше такого не было. Помнишь, ты все спрашивал меня, как ты тут оказался?
– Когда это было? Лет десять назад в последний раз, ты же все равно не ответишь, ну или придумаешь новую небылицу.
– Я хочу серьезно поговорить с тобой, хочу свои обязанности после себя на тебя возложить. Ты здесь все знаешь. Ты мне как сын или внук, если позволишь.
– Тогда расскажи мне, откуда я, где моя родня, семья и что случилось с нашим миром, только честно, – сказал я, впервые почувствовав, что могу получить ответы на самые главные вопросы.
– Что случилось с миром, я не очень хорошо помню. Когда мы пришли сюда, мне было лет пять, я все воспринимал как игру, прятки, догонялки – называй, как хочешь. Родители и другие поселенцы умерли, когда мне не было и десяти, мы остались здесь детьми, младшему семь, старшим по пятнадцать, как мы выжили, даже вспоминать боюсь. Обе Оли с детьми появились здесь позднее, они и то могут знать больше меня. Но они из маленькой деревни, при всем желании не могли узнать ни у кого из тех, кто жил тогда. Мне родители говорили, что земля решила избавиться от нас как от паразитов. Люди умирали, а выжившие, подобно диким животным, объединялись в стаи и убивали друг друга. Процветали людоедство, убийства, грабежи. Поэтому мы и ушли сюда, подальше от всех. Первое время выбираться в поисках скарба было смертельно опасно, каждая третья вылазка заканчивалась вооруженными столкновениями с бандитами и другими группами, умерли, по меньшей мере, три бегунка. К счастью или наоборот, это уже в прошлом, последние лет сорок я не слышал, чтобы кто-то видел живых людей за пределами нашей группы. Наоборот, спешу поправиться, потому что мы оказались в абсолютном удалении от любого информационного поля. Что происходит в мире, мы не знаем, но я абсолютно уверен, что ничего хорошего и человечного там не осталось.