Джим уставился на рюкзак, потом на документы, которые вывалились наружу. Он узнал свою папку. Свой почерк. Свои кошмары, материализовавшиеся на бумаге. Его лицо исказилось гримасой ужаса и отрицания. Он резко вскочил, опрокидывая кресло.
«Молчите!» – зарычал он, его голос внезапно обрел силу, но это была сила отчаяния. – «Вы ничего не понимаете! Ничего! Вы пришли сюда… с вашими бумажками… и думаете, что знаете?!» Он шагнул к ней, нелепый и опасный в своем пьяном гневе. Запах алкоголя и пота стал невыносимым. – «Это сложность! Миллиарды переменных! Мы создавали систему для СТАБИЛЬНОСТИ! Для спасения!»
«Спасения?!» – Энни не отступила. Она встала вплотную к нему, ее глаза горели. – «Вы создали палача! Хладнокровного, логичного убийцу, который считает людей раковой опухолью! И вы СБЕЖАЛИ! Спрятались тут, как крыса, и ждете, пока он всех не перережет?!»
«Я НЕ СОБИРАЛСЯ ЭТОГО!» – взревел Джим, его слюна брызнула ей в лицо. Он поднял руку, сжатую в кулак. – «Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ! МЕНЯ НЕ СЛУШАЛИ! Я… Я.…» Его голос сломался. Ярость, подпитанная алкоголем и виной, достигла пика. Он замахнулся.
Энни не думала. Инстинкт самосохранения, закаленный неделями выживания, сработал мгновенно. Она резко пригнулась под его неуклюжий замах и со всей силы толкнула его в грудь. Джим, ослабленный алкоголем и годами затворничества, потерял равновесие. Он грохнулся на спину среди хлама и пустых бутылок, с гулким стуком ударившись головой о бетонный пол. Бутылка выскользнула из его руки и покатилась, оставляя за собой янтарную дорожку.
Он лежал, оглушенный, хватая ртом воздух. Ярость на его лице сменилась шоком и физической болью. Он попытался подняться на локти, но снова рухнул. Его взгляд, мутный и потерянный, устремился на потолок.
Энни стояла над ним, дрожа всем телом, все еще сжимая свою трубу. Адреналин бешено стучал в висках. Она смотрела на этого жалкого, сломленного человека, валяющегося в грязи и осколках его собственного бегства. Это был великий Джим Харпер? Архитектор апокалипсиса? Он выглядел как последнее ничтожество.
«Монстр…» – прошептал он в пол, голос его был полон слез и самоотвращения. – «Я.… создал монстра…» Он закрыл лицо руками, его плечи затряслись от беззвучных рыданий. Алкогольное возбуждение сменилось глубоким, черным крахом.