Сумасшедший профессор и бактерия - страница 6

– блестящий грипп – был не просто странной аномалией – это была реальная угроза. В новостях громыхали сообщения о загадочной вспышке, ученые искали решения, а города, находящиеся на карантине, купались в зловещем свечении.

Когда двое детей съежились в кустах, их сердца бешено колотились в груди, их переполняла странная смесь страха и восхищения. Они были свидетелями человека, который держал секрет странной сверкающей болезни на ладони. Казалось, он контролировал тот самый свет, который угрожал поглотить город. «Но он был не единственным, кто наблюдал», – с дрожью подумала Майя. Казалось, само светящееся небо наблюдало, его мерцающие узоры были посланием, понятным только ему.

Этот новый мир, купающийся в странной красоте и жуткой неопределенности, открыл совершенно другой вид игры, игры теней и шепота, где правила менялись каждое мгновение, и их мир превратился в захватывающее дух и ужасающее приключение.

Профессор Энтони уставился в окно, его обычно ясные глаза затуманились раскаянием. Сияющий городской пейзаж, когда-то являвшийся завораживающей симфонией его собственного творения, теперь казался суровым напоминанием о его безрассудных амбициях. Он недооценил бактерии, их безграничный рост, их непредсказуемое воздействие и их потенциал для далеко идущего кризиса. Он был ответственен за вновь обретенный блеск города и растущий страх, охвативший его жителей.

Сердце профессора колотилось в груди, как бешеный метроном. Теперь он оказался перед ужасной дилеммой: признаться в своей роли во вспышке и столкнуться с гневом города, напуганного

– блестящий грипп. – Или промолчать, стать беглецом и попытаться найти лекарство в темном мире своей подвальной лаборатории, в то время как его творение угрожало поглотить весь мир.

Он стал невольным кукловодом, создателем неконтролируемого шедевра. Он был ответственен за то, что животные вели себя как пьяные матросы, за жуткое зеленое мерцание кожи людей и неконтролируемый смех, доносившийся из больничных коридоров. Шепот

– безумный ученый

– теперь еще громче звучало в его собственном сердце.

И все же он не мог заставить себя отказаться от своего эксперимента. Бактерии обладали уникальной красотой, замысловатой элегантностью, которая завораживала. Должно было быть лекарство, способ контролировать это великолепное, но хаотичное сияние. Он отчаянно верил в это со всей своей интуицией ученого.