Недавно Масаэ, жена Дзико, сделала перманентную завивку. Ту самую, что сейчас в моде – с завитыми спереди прядями. Родившаяся в 30-м году эпохи Мэйдзи (1897 год) и потому ныне сорокатрехлетняя Масаэ от этого стала ещё безобразнее. Иначе говоря, это был откровенный перебор.
Когда-то она даже делала операцию по увеличению носа. Нос стал настолько высоким, что казался почти европейским, но глаза при этом стали раскосыми, и ни капли привлекательности это ей не добавило. Более того, глядя в зеркало, она и сама находила своё лицо отталкивающим. Только через три месяца она начала понемногу привыкать к своей новой внешности, как вдруг воск на носу начал плавиться. Всё то лето ей пришлось провести в мрачном настроении. Говорят, операция обошлась ей в пятьсот иен.
Её утешала лишь собственная теория о том, что для добровольного участия в таких передовых медицинских процедурах, как резекция яичников или ринопластика, требуется немало медицинских знаний, смелости и решительности. В окружении Масаэ собрались жалкие люди, которые даже прививок боятся. Именно этот факт всегда придавал ей неоправданно много храбрости. Презрительно глядя на невежд, она, можно сказать, шла в авангарде прогресса. Всё это было связано с тем, что в молодости – если точнее, с восемнадцати до двадцати одного года, в общей сложности четыре года – Масаэ работала акушеркой-практиканткой и медсестрой в университетской больнице при Киотском медицинском институте.
В те времена с ней приключился скандал. Не то чтобы романы – скорее, интрижки с молодыми ассистентами, только что окончившими вуз. Будучи образованными юношами, они вызывали у неё уважение, и когда они к ней приставали, она не сопротивлялась. Так было всегда – из-за её богатого любопытства. Молодые люди, должно быть, здорово экономили на посещениях кварталов вроде Миягава-тё. Более того, они даже получали от неё кое-что сверх того. Поскольку их было не один и не два, будь она красавицей, в больнице наверняка бы случались кровавые разборки. Но шумиха вокруг этого оставила в её памяти сладкие воспоминания, которые до сих пор грели сердце этой уже не слишком молодой дамы. Можно сказать, её опыт стал одной из причин тяги ко всему медицинскому.