Бабушка Поля разохалась, увидев меня мокрую. Налила чаю, переодела в сухую одежду. Всё это время Кирилл молчал. Только, когда бабушка ушла спать, сказал:
– Рассказывай.
Пожала плечами.
– Отчим пьёт, мать молчит.
– Бьёт?
– Раньше. Сейчас смотрит тяжёлым взглядом и орёт. А откуда ты шел?
– С тренировки. Мы с ребятами в тренажерку ходим. Хорошо, что я тебя встретил. Ложись спать. Утро вечера мудренее.
– А ты?
– В комнате другой лягу, на раскладушке.
Я ушла в комнату. Дождь прекратился, и выглянула луна. Она заливала своим мерцающим светом пространство вокруг. Не спалось. Было обидно и горько, но в тоже время внутри меня зарождалось хрупкое, нежное чувство к мальчику с длинными ресницами.
Наутро я, наскоро поблагодарив бабушку Полю, вернулась домой. Отчима не было. Мать отхлестала меня полотенцем, приговаривая:
– Только попробуй в подоле принести.
Я закрывала лицо руками и думала о Кирилле.
С тех пор мы начали дружить. У нас образовался один круг общения. Кирилл оберегал меня, но никаких признаков влюбленности я не видела. Он относился ко мне, как к сестре. Разве только роза на мой день рождения и дружеский поцелуй в щеку добавляли чуточку романтизма.
Я стойко переносила свою первую безответную любовь. Плакала по ночам, когда у Кирилла появилась девушка. Кроме подушки никому и никогда не рассказывала о своих чувствах. Общение с матерью ограничивалось словами «да – нет», а подруги сами тайно вздыхали о Кирилле. Он, правда, был всегда на виду: умный, высокий, с чувством юмора. В его зелёных глазах плескалась надёжность и уверенность.
Прошло пару лет. Кирилла забрали в армию. А я уехала в город учиться в медицинском колледже.
Учеба захватила меня полностью. Я всегда мечтала врачевать не только тело, но и душу. Конечно, до этого ещё было далеко. Пока первая ступень – специальность «Лечебное дело». Временами непросто, но интересно. Одна латынь, чего стоила.
Домой ездила редко. Видеть хмурого отчима, замотанную делами мать, было выше моих сил. Жизнь в общежитии текла куда более спокойнее, чем дома. Девчонки по комнате оказались веселушками и затейницами. Мы устраивали вкусные обеды, много смеялись и усердно грызли гранит науки. Мать иногда звонила на вахту с работы, почты. Алевтина Георгиевна, наша вахтерша, отвечала: «Хто это? А… из восемнадцатой комнаты? Сейчас кликну». И на весь этаж раздавалось: «Восемна-а-ад-цатая». Мать минуты две рассказывала новости, которые каждый звонок повторялись. В конце добавляла: « Ну, пока. Приедь, хоть». Я обещала, но не ехала.