Эти голубые глаза, полные детской наивности и ужаса… Знаю, что будут преследовать меня в кошмарах. Надо же было выбрать профессию копа в отделе по борьбе с синтетическими наркотиками. Самая поганая работа во всём мире!
Стараясь не смотреть на тело, поднёс руку к лицу. Голографический дисплей КПК мягко засветился на запястье, и я активировал канал связи с диспетчером.
– Приём, приём, это Макс. Преступники ликвидированы. Прошу выслать криминалистов.
– Принял. Макс, почему не дождался группы поддержки? – осведомился собеседник, не скрывая раздражения в голосе.
– Толку от них, как с каброна молока.
– Я твои русские поговорки никогда не пойму. Отбой связи!
Началось томительное ожидание.
Я встал у входной двери, прислонившись спиной к холодной стене. Отсюда лучше видно коридор, да и место для маневра есть, если вдруг нарисуются новые угрозы. Соседям тоже незачем глазеть на результаты моей работы. Такое зрелище даже крепким мужикам спать спокойно не даёт, не то что обычным людям.
Группа поддержки, как всегда, где-то застряла. «Один семерых не ждет» – мамины поговорки до сих пор звучали в голове мягким, певучим голосом. Часто ловлю себя на мысли, что все больше становлюсь ее копией. Те же рыжие волосы, то же обостренное чувство справедливости, та же привычка грызть себя за каждое жесткое решение. А вот суровость и медвежью стать явно унаследовал от отца. Все мужчины рода Фаталь были под два метра ростом, широкие в плечах и с хмурым нравом. Наша родословная глубоко вросла корнями в историю. Прадеды были испанскими конкистадорами, прокладывали путь в Новый Свет шпагой и отвагой.
От всего былого величия осталась лишь семейная реликвия – серебряный медальон-ключ на простой цепочке. Отец никогда не снимал его, верил, что это его оберег. А дед… Дед любил усаживать меня на колени и рассказывать удивительные истории о том, что ключ может открыть дверь к величайшему сокровищу мира. Его глаза при этом загорались таким неподдельным восторгом, что я, будучи маленьким, верил каждому слову. Теперь медальон висел на моей груди.
Грустно осознавать, что род оборвется на мне. Какая семья, какие дети? С такой профессией строить долгосрочные планы – не самая лучшая затея. Слишком много друзей не дожили до свадьбы.
Помню, как отец настоял на полицейской академии. «Сын, эти твои игрушки – не дело для настоящего мужчины», – говорил он, глядя, как первенец готовится к очередному киберспортивному турниру. Может, папа был прав. Вместо виртуальных хэдшотов теперь делаю вполне реальные. Система превратила меня в эффективный инструмент, в хорошо смазанный механизм для устранения проблем. Интересно, об этом ли мечтал отец, повествуя мне сказки перед сном?