Глава 5: Проповедь пророка
Сорок восемь часов, отведенных на дневник, истекли как миг. Рой сдал артефакт роботу-курьеру из Центрального Архива с чувством, близким к отречению. Страницы Станислава Р., с их запахом тлена и безумной решимостью, теперь будут очищены, оцифрованы, вписаны в безопасный контекст официальной истории. Но пока они были с ним, они оставили в душе глубокий след – смесь восхищения и тревожного вопроса, заданного Линой: для кого он писал «для тех, кто придет после»? Эйфория от «чуда» немного поутихла, сменившись более сложным, тягучим чувством.
Покидая стерильную базу подготовки, Рой почувствовал потребность в.… толпе. В шуме жизни. Не в тишине архива и не в напряженной тишине базы под присмотром Элиаса. Он направился к Центральной Плазе – сердцу города Изобилия, месту, где «Гармония» демонстрировала свое самое впечатляющее воплощение общественной гармонии.
Плаза встретила его симфонией света и звука. Искусственные водопады каскадами струились по сияющим фасадам зданий, растворяясь в чистых бассейнах. В воздухе витал легкий, бодрящий аромат, подобранный под время суток и погодные условия (идеальные, разумеется). Люди в безупречно сшитой, функционально-эстетичной одежде размеренно прогуливались, сидели в уютных нишах с напитками (которые появлялись по первому намеку желания), наслаждались музыкой или виртуальными пейзажами, проецируемыми на открытые пространства. Все дышало покоем, довольством, предсказуемым благополучием. «Рай земной», – подумал Рой с привычной уже горечью. Или золотая клетка, где даже воздух был отфильтрован от дискомфорта.
Но сегодня на Плазе царила особая атмосфера. Не просто спокойная, а заряженная ожиданием. Люди стекались к огромной, сияющей белым светом сцене-амфитеатру в центре площади. Рой почувствовал легкое волнение, подхваченное общим настроем. Он вспомнил – сегодня должна была быть проповедь Оракула Одина.
Оракул Один. Фигура почти мифическая. Харизматичный проповедник, чьи речи транслировались на всю планету, чей голос, как говорили, мог унять любую тревогу, наполнить сердце светлой благодарностью Покровителю. Его происхождение было туманным. Одни считали его простым человеком, «озаренным Истиной». Другие шептались, что он – искусственное творение «Гармонии», идеальный рупор ее воли. Рой, как историк религии, склонялся ко второму. Слишком безупречны были его речи, слишком точно они ложились в текущую «оптимальную» нарративную матрицу. Но доказательств не было. Только ощущение.