Король, чья фигура казалась еще величественнее в призрачном полумраке, подался вперед. Его голос, глубокий и бархатный, эхом разнесся под сводами:
– Сын мой, – торжественно произнёс он, – настало время тебе превзойти себя, доказать свою доблесть и мудрость. Веками в тайне хранились древние сокровища нашего рода, сокрытые в сердце беспощадной пустыни. Отыщи их, и ты докажешь, что достоин носить корону, что достоин быть моим наследником.
При этих словах глаза мальчика загорелись ярче, чем факелы на стенах. Приключение! Неизведанное! Разве не об этом шептали ему давние мальчишеские мечты – о далеких странствиях, о победе над опасностями, о героических свершениях? Сердце его колотилось в предвкушении.
– Я справлюсь, папа, – пылко заявил он, полный непоколебимой уверенности. – Вот увидишь! Я не подведу!
Но теперь, когда беспощадное солнце пустыни палило над головой, а ветер гонял по барханам лишь песок да призраки надежд, в Кассила вползли ледяные щупальца сомнений. Карта, что была его единственным проводником, исчезла, словно мираж, оставляя его посреди бескрайней громады песка. Каждый шаг отдавался немой мольбой, а уверенность, что так пылала в тронном зале, медленно тлела, угрожая погаснуть совсем. Но отступать было некуда. На кону стояла не просто честь, но судьба всего его рода, отцовское доверие и его будущее. Провалиться означало потерпеть крах, не только как принц, но и как человек. И эта мысль гнала его вперед, сквозь палящий зной и нарастающую безнадегу.
Юный принц Касилл, с трудом набравшись всей своей мальчишеской смелости, сделал решительный шаг к таинственному песчаному бугорку. Его ладони слегка вспотели, но взгляд был упрямым.
Набрав полную грудь горячего воздуха, он попытался придать своему голосу как можно больше королевской властности, хотя от волнения тот чуть заметно дрогнул:
– Эй, ты, что там спрятано под этим прахом! – его голос прозвучал чуть громче, чем он ожидал, разнесясь в звенящей тишине пустыни. – Выходи и покажи себя!
В ответ песок словно ожил. Поверхность бугорка задрожала, по ней пробежали таинственные волны, а потом, с тихим шорохом, земля начала приподниматься. Касилл, широко распахнув глаза от изумления и испуга, инстинктивно отпрыгнул назад, споткнувшись о невидимый камень. И вот, из-под зыбкой толщи, медленно, словно древнее создание, показывалась огромная, покрытая клочковатой шерстью голова. Его длинная шея извивалась, и наконец, перед ошарашенным принцем предстал величественный верблюд с мудрыми, почти человеческими глазами.