Тут дверь распахнулась, и из-за нее показалась Леля, ярко накрашенная, в алом длинном платье с разрезом. Из-за двери поплыл запах жареного мяса, от которого сразу закружилась голова.
– Наконец-то! Давай быстрее, – рявкнула Леля и сделала жест, чтоб сестра шла за ней.
Они пробирались «гуськом» по узкому проходу, заставленному с обеих сторон коробками. На полу – вздутый линолеум. На потолке – голые лампы с голубоватым светом. Запах жареного мяса смешивался с чем-то кислым. Прошли мимо двери в каморку, где за заваленным папками столом сидела пожилая женщина и громко отчитывала здорового крупного парня. Он недовольно рычал в ответ.
Вдруг Леля остановилась, жеманно захихикала, а на ее пятой точке возникли две мужские ладошки – маленькие, усыпанные черными волосами. Обладателя этих рук загораживала фигура певицы.
– Тимурчи-и-и-ик… не на-а-а-адо… я не одна. Я на сцену иду. Позже заходи, ладно?
Руки моментально исчезли. К стене прижался невысокий щуплый мужичок с глазами навыкате и в пышных усах. Он улыбался во все зубы и пропускал процессию вперед: «Проходите, девочки, проходите. Смену себе, что ли, готовишь, Леля? Симпатичные…»
Гримерка, как ее назвала хозяйка, оказалось узкой (примерно метр) и длинной комнатой без окна. В тупике стояли стол с зеркалом и кресло. По бокам – стулья, выстроенные в лавочку, а на них лежали груды одежды. Под стульями теснились коробки с обувью. Леля быстро скинула тапочки-шлепки, надела туфли, которые принесла сестра, и скомандовала:
– Вот, это платье захвати домой, пусть мать постирает. Все, я побежала. Уйдете – дверь закрой поплотнее.
Катя угукала, Ира прижалась к стене, пропуская хозяйку на выход. Когда певица поравнялась с ней, сильно пахнуло водкой. Несвежий горький запах. На лице его обладательницы блеснул тональный крем, очень толстый слой, но и сквозь него были видны широкие поры на коже.
– А мама не против, что сестра здесь поет? – спросила Ира, когда они шли домой.
– Сначала ворчала. Сейчас наоборот. Молится, наверное, чтоб Лелька подольше тут работала. Она за вечер зарабатывает как мать за месяц. Считай, нас содержит. Это не то что на бэках быть.
– Где?
– Ну на подпевках. Она ж почти у всех наших звезд пела. Не знала? Больше года! Но там гораздо меньше денег.
– Ничего себе! А почему ушла? Нашла бы продюсера какого-то, чтоб ее тоже звездой сделал.