– Зря вы так, зря, – его глаза изучали ее бедра и ноги. – Ваши параметры чудо как хороши! Я не про эти журнальчики с картинками. Я про искусство. Про живопись. Скульптуру. В вас что-то есть. Я бы с удовольствием вас изобразил.
Как же далек был этот взгляд от того, каким он одаривал Вику. Радостно, конечно, за подругу, но самой сразу захотелось помыться. Она поблагодарила Николая за оказанную честь, а он настоятельно рекомендовал еще раз подумать и заверил, что у них сложился бы прелестный дуэт.
Потом еще звонил несколько раз. На трезвую голову деликатничал и заманивал возможностью оставить свой след в искусстве (хотя, конечно, правильнее было бы сказать «наследить»). Будучи пьяным, не церемонился, говорил сальности и требовал срочно приехать. Ира его заблокировала, а когда Вика предлагала куда-то снова вместе сходить, находила отговорки.
На четвертом курсе Вика забеременела.
Вопрос о том, чтобы рожать, не стоял: если узнает отец – точно убьет, а Николаю вообще не до того! У него есть взрослая дочь от первого брака, и маленьких детей он не любит, как сам не раз признавался.
Поэтому Вика решила никому ничего не говорить, а все решить самостоятельно. Обошла несколько клиник, узнавая условия, но ни на одной не остановилась. И почти без перерыва рыдала: ей было жалко малыша внутри, хотелось его увидеть, прижать к себе, потрогать его ручки-ножки, вдохнуть аромат детской макушки.
– Я не могу это сделать… и не сделать не могу…
– Не делай, поживешь у меня, отец отойдет, – повторяла Ира в пустоту.
Подруга на эти дни просто оглохла.
До того дня она никогда не звонила поздно вечером, и вдруг звонок. Ира сразу поняла – случилась беда.
– Привет, – еле шевелила губами Вика, – я не смогу прийти домой ночевать… я в больнице… позвони отцу, пожалуйста, скажи, что я у тебя… с ночевкой… соври, ладно? Только не говори, где я… пожалуйста…
– Что случилось???
– Выкидыш… уже все… все хорошо, наркоз отходит… позвони папе, скажи…
Днем Ира гладила бледную руку, почти по-детски нежную, напичканную катетерами, и у нее разрывалось сердце.
– Николай знает?
– Нет. Он исчез три дня назад. И даже хорошо. Я пока отлежусь.
– Расскажешь ему?
– Нет.
– Да почему, блин?!
– Не надо.
– Да пусть знает! Он должен здесь сидеть, возле тебя, сутками! Руки твои целовать!
– Нет. Не хочу. Привези мне конспекты по грамматике. Что-то я совсем не готовилась. Экзамен же скоро.