И вот, из-за того, что обдумывала эту мысль остаток ночи, утром Карина встала на двадцать минут позже положенного и кинулась собираться на работу. Натянув синие брюки, она смачно и громко выругалась, когда ширинка не сошлась на животе.
– Ах ты сволочь!
Она натянула мешковатое платье – хоть в нём не душит, и в большой спешке выскочила на улицу, но встала как вкопанная у автомобиля: заднее колесо растеклось по асфальту.
В бешенстве Карина набрала мужа.
– Почему ты уехал без меня! – заорала она, когда Алексей ответил на звонок. – Ты что ли не видел, что у меня колесо спустило?! И что, что у тебя две первые пары? Разбудить не мог, предупредить? Да пошел ты на хуй!
Она побежала к торговому центру, где обычно стояли таксисты. Прыгнув в первую попавшуюся машину, она перевела дух и набрала коллегу, чтобы тот предупредил студентов никуда не уходить. На экране телефона висели уведомления. Еще в половине восьмого был первый пропущенный от мужа и сообщение, что он хотел поменять колесо, но запаску тоже спустило. Также Алексей предупредил вызвать заранее такси.
Внезапно Карина ощутила полное бессилие. Ехать на работу? Лучше умереть! Набрав ректора, она соврала, что заболела. Ей не впервой и не накладно: знакомая терапевт состряпает по дружбе. Карина хлопнула водителя по плечу.
– Стойте. Не надо в институт. – Она сглотнула возникшее в горле першение. – Езжайте в ближайший ЗАГС.
Таксист весело фыркнул.
– Выучилась? Теперь замуж?
– Ну-ну. Пошути мне ещё.
Уставившись в окно, Карина про себя принялась сочинять заявление на развод.
Эля вышла из такси и поплелась к калитке. Прежде чем зайти, она постояла немного, придумывая наперед ответ, если мать спросит, где она была. А она спросит!
Вдоль дорожки к дому еще цвели георгины, посаженные матерью. От них у Эли слезились глаза, но мать упорно следовала привычке.
Вошла Эля крадучись. Сверху доносился шум работающего пылесоса – домработница наводила порядок. Не включая свет в полутемной прихожей, Эля стала разуваться. Она вздрогнула, когда ее протяжно и настойчиво позвала мать, а не дождавшись ответа, твердо и нетерпеливо выкрикнула:
– Эльвира! Иди-ка сюда. Ты где была? – спросила она, когда дочка всунулась в гостиную.
– У Кати. Где еще я могу быть?
– Ай, больно! Ты мне волосы потянула, – жалобно протянула младшая сестра, голова которой телепалась из стороны в сторону, пока мать заплетала ей косу.