XIV
Идёт спектакль за спектаклем. Работает театр, как маленький заводик. Нет никогда «после спектакля» – есть только «до». С последним аккордом уходит в небытие действо, представленное восторженному взору, и начинается подготовка к новому. Рабочие убирают декорации, музыканты спешат прочь из душной оркестровой ямы, оперные снимают грим, балерины с наслаждением стягивают пуанты с искалеченных ног. Но уже на следующий день уставшие подмостки снова готовы, и зал впускает в себя волнительно-прекрасную публику, которая сядет в мягкие кресла, чтобы посмотреть на сладкую ложь, – и в нос будут бить пузырьки выпитого шампанского. Театралы – как идолопоклонники: «Сегодня поет Тарутин! Ждала целый месяц, мне знакомая билетерша по секрету сказала – связки лечил.»; «В этот вечер, благодаря маэстро Косолапову, Уманчук танцевал, как никогда!»; «Сметанина в «Иоланте» божественна. Какой-то особый серебристый тембр в её голосе…» И прочее, и прочее… Но, в экстазе своего идолопоклонничества, не различают они, что их кумиры уже давно – музыкальные истуканы, и единственное, что они могут дать молящимся – свое творческое молчание. Нет, конечно, не все такие! Да и эти