Эльвина – видимо, женщина из дома.
– Выход должен быть. Если есть вход, есть и выход, – буркнула я.
Она посмотрела на меня стальным взглядом.
– Логично, да, но логика тут не работает. Если я не под кайфом, то этот город работает на науке, которую я не понимаю. И ещё отличные костюмы, грим и парики, потому что все тут выглядят, как с дешёвого представления. И да, мы прошли эту улицу четыре раза. Дом, где мы были, – в следующем переулке.
Я глубоко вдохнула, подавляя раздражение. Неужели после часов блужданий мы рядом с началом? Но она была права. Узнала вход на улицу с маленьким зданием, похожим на лавку. Запомнила название – «Спящий переулок».
– Ладно. Если не можем выйти, найдём того, кто сможет.
– Эльвина не поможет, – ответила Лиля, пока я вела её обратно к дому. – Она не хочет уходить. Никто не хочет. Кажется, им тут нравится.
Я проглотила ответ. Никто в здравом уме не захотел бы остаться здесь, даже странная Эльвина.
Лиля открыла рот, но тут же закрыла. Площадь заполнялась людьми: похожими на Тиану и Эльвину, на жителей деревни из Двора Снов, и теми, кто вообще не выглядел как люди. Волосы всех оттенков синего и фиолетового, от сиреневого до лилового, вперемешку с меловой и обычной кожей, как у меня. И ни на ком ни нитки одежды.
Я затаила дыхание, когда они хлынули на площадь и начали выстраиваться в круги, словно для какого-то странного ритуала, хором напевая. Я потянула Лилю в тёмные тени, подальше от яркого фиолетово-синего света, заливавшего площадь, чтобы нас не заметили в этом жутком деянии.
В центре кругов женщину подняли в воздух. Я никогда не видела ничего подобного. Она была ослепительно красива, с волосами, словно пламя, и телом, созданным для греха. Я разинула рот, глядя, как она выгибает спину над людьми, державшими её. Она была полностью обнажена, как и те, кто под ней, но выделялась в море белой, синей и меловой кожи и волос своими огненными локонами.
– Маша, что это? – Лиля вцепилась в мою руку, наконец осознав, в какой кошмар мы попали.
Может, вид этой огненной женщины её отрезвил. Та двигалась чувственно на поддерживавших её руках, раскинув свои руки в стороны, пока пение становилось громче. Люди под ней начали медленно вращать её, все напевая одну мелодию – низкий, завораживающий напев. Где-то на фоне играли барабаны, хотя барабанщиков я не видела.