Но он оказался рядом раньше.
Резко.
Как всегда.
Его рука легла мне на талию, будто случайно притягивая ближе, чтобы моя спина касалась его груди. Пальцы скользнули чуть ниже, слишком уверенно. По телу пробежались мурашки.
– Не убегай так быстро, – прошептал Антонио. Его дыхание скользнуло по моей щеке. – Мы же даже толком не поговорили.
– Мы говорили, более чем.
– Нет, ты молчала, как всегда. Ты умеешь только смотреть своими стеклянными глазами. Думаешь, это делает тебя загадочной? Это делает тебя скучной, Бриэль. Скучной и холодной.
Он сжал талию чуть сильнее, заставив меня развернуться к нему лицом. Ладони упёрлись в его грудь, обозначая границу.
– Не сейчас, Антонио. Я устала.
– Ты всегда устала. – Его голос стал жестче. – Может, тебе стоит взять отпуск? Или уйти с работы вообще. Тогда у тебя будет время на мужа.
Он нагнулся, его губы коснулись моей шеи. Я вздрогнула. Его руки скользнули по спине, ниже, к бёдрам. И резко попыталась отстраниться, но он перехватил за запястья больно сжимая, а в голове возникло понимание, что появятся синяки. Он всегда оставлял отметки, чтобы я не забывала, кто тут главный.
– Антонио, – голос всё ещё ровный, но внутри – дрожь, мерзкое ощущение, как будто вся кожа горит. – Я сказала: нет.
– А я сказал: хватит этих игр. – Его голос теперь тихий, но сдержанный гнев в каждом слове. – Ты моя жена. Я имею право прикасаться к тебе. Или ты забыла, где твоё место?
Он снова попытался поцеловать. Я резко отвернулась.
– У меня месячные, – выдохнула. – И я не хочу. Просто… не хочу.
Он застыл. Глубокий вдох. Сильная хватка за шею, и ожидание чего-то жесткого, но всё что он делает, – тяжело выдыхает и убирает руку.
А потом – шаг назад. Улыбка, но сжатыми зубами.
– Конечно. Как удобно. У тебя либо месячные, либо истерика. Ни ласки, ни страсти. Ты просто… тело. Холодное. Никакое.
Он выпрямился, поправил рукав.
– Иногда я думаю, что зря сделал тебе это предложение. Нужно было выбрать кого-то попроще. Ту, что умеет улыбаться. Ложиться рядом не как жертва, а как женщина.
Он прошёл мимо меня. Телефон зазвонил.
– Алло… Да. Я выезжаю.
Пауза.
Он остановился у двери, не оборачиваясь:
– Мы продолжим позже. И, надеюсь, куколка, ты к тому времени перестанешь себя вести как монахиня.
Хлопок двери. Тишина.
Я стояла, не двигаясь. Запястья всё ещё пульсировали.