– Отпусти… – прошептала с ноткой усталости.
Он резко отстранился, посмотрел на меня с улыбкой, но глаза были пустыми.
– Что с тобой? Всё время дёргаешься. Словно я тебе не муж, а палач. – Он склонился ближе, шепча с почти детским упрёком:
– Или ты забыла, кто вытащил твоего брата из тюрьмы, а твою семейку – из грязи?
Это было как пощёчина.
Но я не ответила.
Просто стояла.
Смотрела мимо.
И позволила пальто соскользнуть с плеч.
– Вот так, – выдохнул он и, не давая мне даже возможности подумать, принял жест за согласие и поднял на руки, неся в спальню.
Даже не верится, что раньше я любила его. В начале нашего брака – искренне, по-настоящему. Он показался мне надёжным, сильным, взрослым. Антонио был заботливым, внимательным, умел слушать и говорить так, что внутри становилось тепло. Я восхищалась им. А после растаяла и позволила своим чувствам накрыть меня с головой.
Но со временем всё изменилось. Незаметно. Сначала – резкий тон. Потом – придирки.
Он начал раздражаться от моего смеха, говорил, что я слишком эмоциональна, шумна, будто ему мешает даже мой голос.
Первый раз, когда закричал, я испугалась. А он – будто вкус ощутил. Ему понравилось это: как сжимаюсь, как замираю. Он почувствовал власть.
А когда впервые поднял руку – и я не ответила от шока, не ушла, не закричала – это только усилило его ощущение силы.
Антонио понял, что может.
Что никуда не денусь. Что я – его.
И с тех пор продолжал.
Я уже не была для него человеком. Только телом. Удобным. Безмолвным. Без воли.
А уйти не могла. Он спас моего брата. Вытащил семью из грязи. Я словно была в долгу. И поэтому терпела. Хоть внутри от него воротило. Раз за разом он повторял, что я ничто, что после него на меня уже никто не посмотрит, и продолжал издеваться.
Я не сопротивлялась.
Было поздно.
Было бессмысленно пытаться что-то сделать. Каждое сопротивление делало его более жестким, действия резкими, а самочувствие после – более болезненным.
Он засмеялся, понёс вверх по лестнице, прижимая к себе.
А я только смотрела в потолок.
Считала шаги.
Каждый – как отсчёт.
До момента, когда всё закончится.
И начнётся новый день.
Где снова надену халат. И буду дышать.
Он кинул меня на кровать, начиная стягивать одежду, а я лишь считала в голове, чтобы отвлечься от всего и отключиться.
Когда всё закончилось, он откинулся на спину, выдохнув громко и тяжело, будто только что освободился от чего-то.