Пройдя внутрь, бросил пальто на спинку кресла. Потянулся к бутылке на столе, но передумал.
Вместо этого – снова сигарета. Щелчок зажигалки.
Тишина.
Привычная. Стерильная.
Потом – шаги к комнате, что заперта всегда.
Щелчок кода. Замок щёлкнул, будто знал, что открывается ради чего-то важного.
Белая доска на стене. Пустая. Как новый лист, перед которым молчат даже мысли.
Я подошёл ближе. Медленно снял крышку с маркера. Чёрного.
Слева – первое имя.
Бриэль Уилсон.
(Теперь – Харрис.)
Справа – другое.
Антонио Харрис.
41 год. Позиция – выше крыши. Грязь – под ней.
Между именами – только одна тонкая линия. Пока.
Но она натянута до звона.
Я сделал ещё пару пометок. Без лишних деталей. Всё важное – в голове.
А доска… Доска – как фронт. Пока пустой. Но к утру на ней будет кровь. Бумажная.
Я курил.
И ждал, пока город не подаст первый сигнал.
В этой истории есть запах крови, но главное – страх. И если он действительно живёт в её доме, то я его найду.
Раздену до костей.
И никто не узнает, когда я пришёл.
Ни она.
Ни он.
Бриэль
Прошло два дня с того момента, как я потеряла сознание прямо в коридоре клиники. С тех пор всё – как в тумане. Сначала врачи, потом Антонио с его «заботой», которую, кажется, больше играли для окружающих, чем проявляли по-настоящему. Он всё повторял, что я слишком много работаю, что это от нервов. Что, мол, «женщине не место среди больничных стен, когда она замужем за мужчиной вроде него».
Сегодня был мой законный выходной.
Я не хотела ничего – ни разговоров, ни звонков, ни прикосновений. Хотелось тишины. Закрыться в спальне, залезть с головой в одеяло, не слышать шагов за дверью и не ждать его голос. Просто… исчезнуть на сутки.
Но всё пошло не так.
– Сегодня вечером – у Марко. – Голос Антонио раздался за спиной, как всегда, без предупреждения. – Партнёры собираются. Надо ехать.
Я застыла, стоя на кухне и держа в руках кружку с чаем.
– Я думала, ты сам поедешь. У меня выходной. Я хотела… – Я не договорила. Он уже посмотрел. Холодно, с ожиданием подчинения.
– Мы едем вместе, Бриэль. – строго. Чётко. Точка.
Теперь я стояла перед зеркалом.
На мне – кремовое платье. Не моё. Его вкус. Его выбор. Волосы собраны, губы – телесного оттенка, без вызова.
Не узнаю себя.
В шкафу – сотни других платьев, туфель, сумочек. Но всё давно не принадлежит мне. Я просто ношу это.