Мужчины шли с ведрами – не с водой, а с останками. Кто-то собирал по кускам – одежду, обувь. Искали родных. Часто – бесполезно. Иногда – по обломку руки, по кольцу, по детской курточке. Люди менялись на глазах. Старели за дни.
Мужчины молчали. Это было самое страшное. Они просто сидели, смотрели в одну точку. Кто-то курил, дрожа от холода. Кто-то держал в руках фотографию. Я знала, что внутри у них всё кричит. Но снаружи – тишина. Потому что даже крик уже не мог изменить ничего.
А я всё это запоминала. Не потому что хотела, а потому что не могла иначе. Я думала: если не запомню я – никто не запомнит. Потому что боль стирается. А эту – стирать нельзя.
Я выжила. И это тоже боль. Потому что рядом со мной – многие нет. Я чувствую вину. Вину за то, что дышу, пишу, пью горячий чай. А кто-то остался там – в промёрзших подвалах, в безымянных могилах, в моих снах.
Мариуполь – это не просто город. Это рана. Это приговор. Это рубец, который больше не зарастёт. Он во мне. В голосах, в тенях, в звуках, в каждом вздохе ночи.
Эта книга – не рассказ. Это память. Это моя попытка вернуть тех, кого уже не вернёшь. Это мой способ держать их за руку, хоть бы словами. Если вы читаете это – значит, они ещё живы. Во мне. В вас. V правде.
Часть 1 Город в кольце (Живой щит)
Папа прости.....
Папа, прости. Прости что пишу,
Когда уже поздно, когда в тишину
Я не успела сказать – люблю
И не попросила прощения, ты вплену
Говорила терпи, мы мариупольцы, а ты....
Не доброе утро
24 февраля 2022, 04.00 утра
Не доброе утро – грохочет гроза,
Осколком в рассвет разлетается тьма.
Сирена пронзает стальные глаза,
И тишина умирает сама.
Вместо рассвета – чернеющий дым,
Мариуполь за секунду стал вдруг чужим.
Я проснулась от взрывов. Не от хлопков, не от фейерверков – а от настоящих, глухих, сильных взрывов, от которых задрожали стены. Было ещё темно, стоял туман, но сразу стало ясно – это не просто утро. Это что-то другое. Страшное.
Причину все знали и понимали: наш город был русским, мы не сдавались и продолжали праздновать День Победы, не забывали свои корни. Но нам пытались стереть память, заставляя носить вышиванки, говорить на МОВЕ.
С 2014 года мы уже знали, как звучит война. Тогда взрывы были фоном – где-то за окраинами, на позициях. Мы привыкли. Мы научились жить рядом со страхом. Мариуполь вроде бы был на передовой, но жизнь шла: дети ходили в школу, люди – на работу, автобусы, базар, запах свежего хлеба – всё как обычно.