Азовцы не просто захватили блокпосты. Они начали систематически перекрывать выходы, следя за каждым шагом, каждым движением в городе. Мы не могли уйти, не могли выехать, потому что все дороги были под контролем. И вот тогда началась настоящая блокада. Город с каждым часом становился всё более изолированным.
Баррикады начали расти буквально на глазах. Машины, которые когда-то стояли на обочинах, превратились в стену. Автобусы, брошенные после эвакуации, стали главной частью укреплений. Мы увидели, как старые автобусы, некогда служившие людям, становятся частью новой реальности, превращаясь в баррикады, которые не просто блокируют улицы, но и препятствуют любым попыткам выбраться.
Эти баррикады не были случайными. Они были тщательно спланированы. Азов использовал каждый ресурс для того, чтобы превратить город в свою крепость. Автобусы стояли на самых крупных дорогах, создавая лабиринт, через который уже было невозможно пройти, не столкнувшись с чем-то чуждым. Это было больше, чем просто оборона. Это было искусственно созданное замкнутое пространство, в котором нам, мирным жителям, не было места.
Баррикады начали появляться и на окраинах города, и в его центре. Автобусы, старые машины, склады с ящиками и мусорными контейнерами – всё это составляло новые стены. Каждая улица превращалась в укреплённую зону, в которой не было пути назад. Все попытки выйти из города немедленно блокировались, и каждый, кто пытался покинуть Мариуполь, становился объектом внимания.
Задуматься об эвакуации стало невозможно. Даже если ты хотел уйти, не было пути. Кто-то пытался пробраться через эти баррикады, но они быстро понимали, что выхода нет. Те, кто уже был за пределами города, обнаруживали, что возвращаться обратно невозможно – вся система обороны была настроена так, чтобы исключить любые попытки покинуть Мариуполь. Мы становились частью их стратегии, частью того, что они строили вокруг нас.
Баррикады, возведённые из старых автобусов и автомобилей, стали не просто барьером, а частью игры, в которой мы не могли участвовать. Мы уже не были людьми, мы стали частью живого щита, частью обороны. Даже если и появлялась возможность вырваться, её тут же перекрывали, и нам не оставалось ничего, кроме как оставаться в этом закрытом пространстве.
Многие из нас не понимали, что происходит. Нам не говорили открыто, что всё, что происходит вокруг, – это не просто защита, а создание замкнутого круга. Мы не знали, что оказываемся в ловушке, что уже не можем уйти. Но это постепенно становилось ясно. Мы стали частью этой системы, стали её частью, не имея шансов на изменение ситуации.