ответ на этот вопрос.
Это же самое интуитивное чувство говорит, что никакой ответ, а тем более настоящий, не может быть окончательным решением проблемы смысла жизни, не может «снять» эту проблему. Но жажда Ответа, – не такого ответа, чтобы кто-нибудь отвлеченным образом отвечал на твой отвлеченный вопрос, а жажда такого смысла, который бы отвечал на твой жизненный запрос, смысла, который ложился бы на сердце, прояснял бы разум, освежал бы чувства, – эта жажда очевидна. С этой очевидности и стоит начать наши размышления.
Человек, очевидно, имеет потребность в смысле жизни. Даже те самоубийцы, о которых так много пишет Камю, своим самоубийством доказывают значение и власть этой потребности в жизни человека. Самоубийство, действительно, представляет собой некое «признание», но Камю, на наш взгляд, недостаточно полно его расшифровывает. Полностью оно звучит примерно так: «Я смысла жизни не нашел (или -имел, но потерял), я не вижу (больше) в жизни смысла и отчаялся его обрести, а без него жить мне невыносимо». Камю желал бы игнорировать эти последние слова, но они звучат независимо от его желания, и они являются самыми главными, в них суть.
Не из сознания отсутствия смысла жизни приходит человек к самоубийству, как верно подчеркивает Камю, – никакой связи здесь еще нет, самоубийство является следствием невыносимости жизни без смысла, – вот чего он не хочет видеть. Смысл жизни, повторим еще раз, является не просто неким «желанием» человека, не прихотью и заманчивой перспективой он является, смысл жизни есть именно потребность в точном значении этого слова. Потребность есть то, что насущно, то, что существенно необходимо, без чего жизнь человека, по меньшей мере, терпит серьезный ущерб или вовсе невозможна.
Оттого, что смысл жизни относится к числу духовных потребностей, он не делается менее важным, чем телесная потребность в еде или душевная потребность в общении с себе подобными. Более тонкие механизмы проявления духовных потребностей в сравнении с телесными и даже душевными не отменяют огромного их значения для жизни человека и опасности, связанной с их неудовлетворенностью. И вот наличие настоящей потребности в смысле жизни является опровержением и позиции Камю, и всех прочих скептиков и агностиков. Если у человека есть потребность в смысле жизни, то этот смысл можно найти.