Пытаясь дать хоть какое-то определение, можно сказать, что православная соборность есть одна из основополагающих характеристик церковной жизни, выражающая совершенную полноту и целостность Церкви как коллективной личности и богочеловеческого организма, каковые полнота и целостность реализуются лишь через множество составляющих Церковь индивидуальных личностей, посредством соборования возрастающих в Ней до полноты и целостности личного бытия. И коллективная, и индивидуальная личность имеют, таким образом, своей основой постоянное соборование: для коллектива – как «собирание» себя и обретение своей целостности в собственных членах, для индивида – как свободное единение в любви и едином служении, дающее возможность обрести целесообразную полноту собственной личности.
Философское значение разработки идей кафолического устройства Церкви выражается, прежде всего, в том, что она дает пример выстраивания отношений индивида и общности, части и целого на основе соотнесенности с неким третьим, притом это «третье» имеет весьма своеобразный характер. Во-первых, оно выступает как высшее, порождающее и правящее начало как индивида, так и общности. Во-вторых, соотнесенность обоих полюсов с этим высшим их началом обуславливает то, что помимо «полюсов» отношения, зачастую существуют и некие промежуточные опосредующие это отношение личностные образования, в немалой степени соотнесенные с «третьим-высшим».
Отношения человеческой личности и человечества в целом как такового, соотнесенных с их Творцом, опосредуются Церковью, которая дана как в виде Церкви Вселенской, так и Поместной, и в виде епархии, и в виде прихода, и в виде сейчас пришедших на службу людей. При этом «промежуточные звенья» составляют не цепь, а гораздо более высокоорганизованную структуру. Во-первых, каждое звено напрямую через себя соединяет любые другие (даже если находится не «между» ними), притом так, что без именно этого звена соединение невозможно в принципе. А во-вторых, (несмотря на «во-первых») ни одно звено не стягивает на себя всю полноту смысла (даже самое «главенствующее») так, как если бы другие были излишни или необязательны: оно этой полнотой смысла обладает (даже самое «подчиненное»), но реализует ее лишь в единстве со всеми другими «звеньями опосредования».