. И, соответственно этому, «В сем состоянии, когда все нужное ко продолжению жизни снискивается крепостию, трудом и не меньше как исторжением насильственным у природы, жена по слабости своего сложения мужу не токмо не может быть помощницею, но паче обременением, а рожденные дети еще большим ему бывают отягчением; и если жена для слабости своея не может быть тогда полезною мужу в понесении тяжести житейския, то она и того меньше может прельщать его неимением дарований внутренних и прелестей наружных. Ибо какой красоте можно быть на лице того человека, который в средине льдов и в снегах северных живет погребен, или который в знойных пределах открытый под солнцем и иссохший скитается по степям. Сверх сих неудобств и
самое обращение обоего пола у таких народов, незапрещенное и незазорное со всяким, натурально рождает холодность и отвращение от такого неразлучного общежития. Сходственно с сими примечаниями, мы не находим в сем первоначальном состоянии народов
никакого порядочного супружества и ниже имени оного. Смешение у них обоего пола невозбранное есть вместо супружества, и жены у таких мужей суть вместо рабынь, над коими они живота и смерти власть имеют»
>10 (выделения наши – А.А., С.А.).
Для сравнения сделаем небольшой обзор воззрений английского ученого Бронислава Малиновского (1884 – 1942), который был непримиримым оппонентом эволюционизма. Опираясь на сведения, полученные в результате собственных продолжительных «включенного» наблюдений примитивных народов, он отрицал существование на заре человеческой истории промискуитета и любых форм группового брака; отстаивал патриархальную семью как колыбель культуры, базовую единицу простого общества.
Малиновский делает акцент на радикальном отличии уже даже природной человеческой коллективности от животной стадности. Животные объединяются в более или менее многочисленные группы для решения жизненных проблем своего существования под влиянием врожденных форм «стадности»: если бы «инстинктом коллективности» не обладало ни одно животное, то человек, разумеется, и не мог бы эту коллективность унаследовать. Действительно, формы коллективного поведения животных достаточно хорошо известны, однако человек способен, с одной стороны, беспредельно реализовать свой потенциал к кооперированию, с другой – в не меньшей степени успешно действовать в одиночку. В любой сфере деятельности можно найти и тот, и другой способ решения проблем: сбор провизии, рыбная ловля, сельское хозяйство, осуществляются в равной мере часто и успешно либо в составе группы, либо в одиночку. В сфере продолжения рода человек также в состоянии выработать, наряду с коллективными формами сексуального соревнования и групповой свободой, в то же время и строго индивидуальные формы социального воспроизводства. Коллективная забота о потомстве, которая встречается в животном мире, начиная минимум с насекомых, не имеет, по заверению Малиновского, параллели в человеческих обществах, здесь индивидуальные родители заботятся об индивидуальных детях.