.
Интересно, что позже Ленин вспоминал об этом пассаже со стыдом. Уже после Февральской революции он объяснял своим читателям, что хотел написать не про Японию и Корею, а про Россию и ее национальные окраины, и был вынужден упомянуть корейскую тему только для того, чтобы его работа могла пройти царскую цензуру[24]. Парадоксальным образом вполне возможно, что этим актом самоцензуры Ленин оказал намного большее влияние на ход истории, чем если бы тогда он все-таки обратился к судьбе Финляндии и Польши.
«Теоретическая подготовка» Ким Сончжу в вопросах марксизма-ленинизма на тот момент ограничивалась одной работой Ленина, и, как замечали знавшие его люди, это привело к тому, что у будущего вождя Северной Кореи сложилось очень поверхностное представление об этом учении[25]. В целом Сончжу мало интересовали теоретические построения Маркса или Ленина о базисе и надстройке, о первоначальном накоплении и тому подобная политэкономия. Его привлекала идеология, вооружившись которой можно было бы свалить ненавистный ему режим японских колонизаторов и построить общество, где государство обеспечит каждому своему гражданину базовые потребности.
Согласно официальной северокорейской историографии, Ким Хёнчжик умер в 1926 году. Это утверждение похоже на правду: примерно тогда же его сыновья разошлись и пошли совсем разными жизненными дорогами. Судьба самого старшего из четверки, Ким Рёнхо, остается неизвестной. Чхольчжу, как уже упоминалось выше, позже был арестован японцами, и сведения о его судьбе теряются после ареста. Но особенно интересно сложилась судьба самого младшего брата – Ёнчжу. Он, единственный из всей семьи Ким, в определенной степени стал японским лоялистом.
Ёнчжу принял новое имя – Ким Ильсон. Имя было выбрано неспроста: «Ильсон» буквально означает «Япония и Корея»[26]. Под своим новым именем Ким Ильсон работал переводчиком в японской армии – тут ему очень пригодилось блестящее владение китайским и японским языками[27]. Позже Ёнчжу рассказывал, что сделал это, чтобы защитить себя: двое из его старших братьев, Сончжу и Чхольчжу, стали на путь партизанской борьбы, и быть родственником сразу двух членов вооруженных антияпонских отрядов представлялось делом небезопасным. Поэтому, по словам Ёнчжу, он решил, что проще всего будет спрятаться, сделав то, чего от него никто не ожидает, – оставшись у всех на виду