Еще перед назначением Минами на должность Япония объявила, что теперь все подданные империи, вне зависимости от их вероисповедания, должны в обязательном порядке посещать синтоистские святилища. Губернатор дополнил эту политику сокращением часов и позднее полной ликвидацией преподавания корейского языка в школах и сокращением числа корейскоязычных газет до одной – вестника самого генерал-губернаторства. Минами Дзиро ввел обязательные к произнесению клятвы верности империи и активно использовал политику кнута и пряника, чтобы поощрить корейцев принять японские фамилии и имена[59].
Это было далеко не все. Губернатор постарался сделать так, чтобы само слово «Корея» упоминалось по возможности реже; по его мнению, колонию следовало называть просто «полуостров». При этом официальную дискриминацию корейцев Минами отменять не собирался – условно говоря, Пак мог стать Киноситой, но при этом по бумагам он оставался корейцем – подданным второго сорта.
И наконец, Минами Дзиро начал проводить самую отвратительную акцию за все время японского правления в Корее: призыв девушек с целью работы проститутками в полевых борделях японской армии. В наши дни эта больная тема крайне политизирована и в Японии, и в Южной (да и в Северной) Корее, но научный консенсус говорит, что значительную часть девушек угнали в бордели против их воли[60].
Безусловно, порядок Минами опирался в первую очередь на штыки, а не на широкую народную поддержку, но внешне режим казался стабильным. По мере того как армия укрепляла свою власть в империи, сопротивление ей и в метрополии, и в Корее сходило на нет. К тому времени уже целое поколение корейцев выросло при генерал-губернаторстве и многие не видели никакой реальной альтернативы японскому правлению.
Между тем партизанское движение переживало внутренний кризис, вызванный параноидальными настроениями его собственного командования. По отрядам ходили слухи, что многие партизаны были тайными членами Группы за народное благосостояние (ГНС) – небольшой организации корейских лоялистов, существовавшей в 1931–1932 годах. На самом деле эта организация была давно распущена, но партизанское командование убедило себя, что ГНС продолжает существовать тайно и ряды сопротивления засорены ее агентурой.
Последовали чистки. Тех, кто отказывался признаться в членстве в ГНС, обычно сразу расстреливали на месте