Так какой же в конечном итоге смысл текста, если истина есть (её не может не быть), она известна и абсолютна? Если мы говорим вслед за Шопенгауэром о тех, кто пишет ради самого предмета, то правдоподобным кажется ответ – понимание. Конфуций будет и здесь к месту: взаимное понимание между писателем этого текста и читателями.
Писатель в грядущем тексте проявляет заботу о читателе: рассказывает о культах, о которых не принято рассказывать при первом знакомстве. Также старается нас наставить на путь истинный в понимании тантры, которая в представлении рядового обывателя потеряла свой изначальный посыл. Что увидит в этой заботе читатель – вопрос риторический. Однако раз писатель решил говорить о предмете, стало быть, тексты, которые он встречал до этого момента, были иными, раз потребность в этом он замечает.
Чем точно не является этот текст? Попыткой апологии, что существует индийская философия, у неё есть история и прочие атрибуты. Это авторская попытка рассказать, быть проводником в запутанной вследствие особых исторических особенностей традиции. Как начальным этапом в знании четырёх истин Будды является видение, так важна базовая подготовка в деле понимания и в попытке быть самому себе светильником.
Если у вас есть желание понять эту традицию, разобраться в ней, эти очерки могут сыграть здесь свою положительную роль. А также если вам интересно, почему столько людей посвятили свою жизнь этой традиции, как она на них повлияла. О чём молчат эти люди, или, вернее, почему их ответы кажутся такими путанными при прямоте вопросов – этот текст может способствовать и этому пониманию.
Зачем такие глыбы философии, как А. Шопенгауэр, который обращался к идеям буддизма, Ф. Ницше, который называл буддизм гигиеной, К. Ясперс, который поставил Будду и Нагарджуну в ряды «великих философов», это делали? В чём было их откровение и почему они занимались исследованием этой традиции? Об этом тоже может поведать этот текст, пусть и опосредованно.
Мартин Бубер, представитель «философии диалога» и мыслитель XX века в своей работе «Я и ты» писал: «Мы не знаем, приводит ли Будда к цели – к избавлению от неизбежности всё новых перерождений. Несомненно, он приводит к промежуточной цели, которая стоит перед нами, – к установлению единства души». Таким образом, не просто научным интересом, а предпосылкой некоторых философских текстов становилась индийская традиция.