Исаев не одобрял подкормку животного, но ссориться ни с кем не хотел. Ни к чему из-за пустяков было начинать внутри коллектива склоки. Да и не до того было – скоро очередной старт.
Как-то с проверкой прилетела московская делегация. Столичная группа передвигалась от объекта к объекту. Пришло время осмотреть блок связи. Помимо животных на рабочем месте, Исаев не любил и нелепые осмотры, приезды начальства. Такие события носили исключительно галочный характер и никакой смысловой нагрузки не несли. Поэтому в этот день он был раздражён, считал минуты до окончания «экскурсии».
Но минуты предательски остановились, когда неуклюжая толпа людей перешагнула порог блока связистов. Перед ними открылась удивительная, но вполне ожидаемая, картина: изрядно потолстевший суслик лежал на мягкой подушке около своей миски. На подушке было вышито «Гришка». Видимо, кто-то всё-таки привязался…
Гришка не просто не убежал, он лениво поднял бровь, решив, что настало время завтрака, а может обеда. Собственно, не важно, какое время трапезы, ведь сейчас дадут что-то вкусное. Гришка не получил вкусностей. Он получил хорошего пинка. Его миска полетела на улицу. Подушку Исаев почему-то не кинул, видимо, в душе рассчитывал, что животное ещё вернётся. Или рассчитывал найти рукодельника по шву на надписи.
Григорий не побежал сломя голову. Он просто не мог этого сделать. Он стал толстым. И уходить совсем не хотел. Но понял, что дело «запахло жаренным», поэтому, чтобы не гневить судьбу он попытался что есть мочи, напрягая каждый мускул на своих маленьких лапках, дёрнуться в сторону двери. Взрослые мужчины наблюдали, как животное невообразимо медленно двигалось в сторону выхода.
Если бы евражки могли потеть, а после исследований, проведённых в рамках подготовки арктических сусликов к переработке в шубу доказано, – они не могут, то Гриша был бы мокрый с головы до ног. Он пыхтел, фыркал, закрывал глаза, видимо для большей аэродинамики, но с места почти не двигался. Пузо его было уже настолько большим, что лапки с трудом доставали до пола.
Про аэродинамику Исаев знал всё, поэтому и решил воспользоваться ей, дав импульс концом своего старого, потёртого ботинка на экокоже, по объёмной площади мягкого заднего пространства суслика.
Гриша ушёл, а история о домашней евражке осталась.