«Передавай, на всякий случай, привет – и Мертцу с Рюттте…» – предложил вдруг невидимый Прост…
– Да ну их нахуй, педерастов. – Брезгливо отмахнулся сопран…
Разведчица Скобеива Ольга, мня себя на посту Кормчего – уже, как бы избранную честным голосованием, набрасывала в блокноте варианты актов приструнивания распоясанного олигархата и делала заметки о возможных путях искоренения международного англо-саксонского брехнизма в глобальной международной политике. …На пятницу Ольга в своем блокнотике пометила, чтобы не забыть ей – перехватить на трассе некую малохольную и обезбашенную танкистку Лизтрасс и, ухватив ее за тощую задницу выбросить, наконец, – к чертовой матери – из танка. …При этой своей мысли – Ольга, полуобернувшись через плечо и отведя повыше локоть, бросила взгляд на свою, ниже спины, часть тела, рельефно очерченную зеленой тканью длинной облегающей шерстяной юбки…
Словом – заметные и выдающиеся деятели стимпанка, как всегда, где-то и в чем-то действовали, посреди там и сям, временами вздымающихся, клубов пара. Они были деятельны и совсем непривычны к праздному времяпрепровождению.
В обмен на разрешение этно-германской экспедиции Аненербе поработать в Ворошиловграде в поисках артефакта, Гитлер предложил Сталину помочь в борьбе с антироссийской истерией младо-европейских стран. Младо-президенты обиженных соседством с Россией стран особенно надрывались со всех парокластерных экранов коллективного запада, создавая Стимп-советской Росии в международном пространстве имидж нежелательного свойства. Гитлер, до которого наконец дошло, что Сталину требуется больше, чем монгольские степи и прокорм тьмы голодных китайцев – возжелал манипулировать Сталиным через паро-Тьюб. Он отдал приказ воинам паро-насосно-хакерских батальонов коверкать все ролики со Сталиным. Паронасосные хакеры, почти совсем вставшего с колен рейха, потрудились над роликами, и Сталин стал в них выглядеть супер-дураковато – как на иллюстрации, еще не напечатанных – в то достославное стимп-время – номерах «Юности» с приключениями солдата Чонкина. Но в суровой, неискаженной Геббельсовскими медиабрехнизмами стимп реальности, Сталин был самим собой как внутренне так и внешне. И так, всегдашне, с самим собой искренний и усиленный подсказками Гурджиева, он выстоял в противостоянии с валом, гуляющих в пароинет-Тьюбе, антисталинских роликов, пытавшихся ущемить его, Кормчего, имидж. Его, Сталина, хоть и тронутое паранойей, но крепкое ментальное устройство организма звучало краше и могущественнее, звучаний организмов других лидеров мировых держав, уже задумывающих медлить со вторым фронтом, в случае начала еще не начавшейся войны, в которой Польша, как и Япония, желала выступить на стороне Германии. И в этом политическом многопарообразии Младо-дряхло европейские политические паро-теле писюхи-чухонки истошно истерили о «преступлениях» Кормчего, ослаблявшего репрессиями сионистское крыло своего генералитета и бесконечно испытывавшего новоизобретенные вялострельные конвенциальные военные новинки.