– А сколько их у вас?
Воробушек с интересом разглядывал ножик, выбитый на металлической накладке кораблик, плывущий по волнам с надутым ветром парусом. Над ним, широко расставив крылья, парила чайка. У Лёшки никогда не было такого ножа. В деревне складень был только у Мишки. Вот бы ему показать! Сразу перестал бы задаваться!
Дядя Вася погладил паренька по голове:
– Таких, как ты, у меня двое – Вовка и Валька. Они погодки. Старший мой Александр – на фронте. Год себе прибавил и в начале войны на фронт добровольцем убежал. И ещё две девчонки есть: Любка и Людка. Они помладше. Одной десять, другой скоро восемь будет. Мы с матерью старались называть детей именами на одну букву.
– Зачем? – Лёшка вытащил тонкое лезвие, осторожно провёл по нему пальцем.
– Старики говорили, – задумчиво сказал дядя Вася, – что имя – это первое, что слышит ребёнок при рождении. Он ещё не понимает, что означает это слово. Но если имена детей похожи, хотя бы на одну букву, ребятёнок начинает себя связывать со своим братом. Или сестрой. Это потом в жизни им помогает держаться друг за друга.
Воробушек вдруг захлюпал носом. Только сейчас он отчётливо понял, что уже никогда не скажет Мишке о ножике. Что уже нет мамки, отца, братишек Сашки и Ваньки. И нет такой силы, которая бы могла их вернуть. Острая боль резанула по сердцу. Он замер, затих.
– Думали, много у нас будет детей, – продолжал дядя Вася, не замечая, что Лёшка, зажав ножик в кулаке, втянул голову в плечи, затаил дыхание, – как у моих отца и матери. Я был пятый в семье. А всего девять детей нас народили. Да не вышло. Да… Вот так… Ну а тебя, как выйдем из окружения, в тыл отправим. Учиться тебе надо…
– В тыл? – насторожился Воробушек.
– Война – это для взрослых…
– Мне нельзя в тыл!
Дядя Вася улыбнулся в густые пшеничные усы:
– Это почему же?
Голос у Воробушка дрогнул, тонкие губы искривились:
– Я этим гадам… Только бы найти… За всех!
В его глазах обжигающим пламенем вспыхнула ненависть. Он отвернулся, согнул ноги, обхватил руками колени.
В отряде помнили, как однажды бойцы привели пленного немецкого солдата. Володин хотел его допросить, узнать, где немцы устроили засады и расставили минные поля. Но как только оставили связанного немца на минуту одного, никто не успел и глазом моргнуть, как к нему подскочил Лёшка. Он в яростном мороке, со звериным воем, схватил топор из стоявших саней и, размахнувшись, ударил пленного по голове. Во все стороны брызнула кровь, немец захрипел, закатил глаза, свалился на снег. Лёшку затошнило, вырвало.