В благодарность за вашу храбрость вам будет устроен военный трибунал. Германское верховное командование армии, которая держит вас в окружении, предлагает вам сдаться.
Жизнь всех командиров и красноармейцев будет гарантирована.
Германский солдат не убивает пленных. Это ложь.
Раненые и больные получат немедленную помощь.
До 18 часов 3-го апреля 1942 года мы будем ждать ваших посредников для переговоров. Они должны идти по дороге от Горбы к Красной Татарке или к Лосьмино. Идти только днём, махая белым флагом».
Резолюция Г. К. Жукова
В штаб Западного фронта, тов. Худяков, 3.04.42.
3.04.42 всю авиацию бросить на указанные пункты.
3.04.42 на Болдина не работать.
Шифрограмма
От: командующего Западным фронтом Жукова.
Кому: войскам 48-й, 49-й армий.
Дата: 12 апреля 1942 года.
1. Ввиду невыполнения 43-й и 49-й армиями поставленных задач по очищению от противника тыловых путей 33-й армии и соединения с группой Ефремова, в связи с отходом 113-й и 338-й сд группы Ефремова из района Тякино, Стуколово, Вяловка на восточный берег р. Угра создаётся угроза изолированного поражения группы Ефремова.
2. В целях недопущения разгрома группы Ефремова приказываю: а) командарму 48-й армии т. Голубеву – в течение 12-го и в ночь на 13 апреля выйти главными силами армии на рубеж Мал. Виселево, Жары и, закрепившись на этом рубеже, в течение 14 апреля захватить Бол. Виселево, Нов. Михайловка; б) командарму 49-й армии т. Захаркину – в течение 12-го и в ночь на 13 апреля захватить высоту 180,5; Стененки и, закрепившись на этом рубеже, 14 апреля захватить Мосеенки, Дегтянка, Тибейково; в) командарму 33-й армии т. Ефремову – в ночь с 12 на 13 апреля скрытно прорваться через завесу противника и нанести удар в направлении Родня, Мал. Буславка, Нов. Михайловка, Мосеенки, где и соединиться с частями 43-й и 49-й армий.
Колонну пленных под лай собак, пинки и крики надзирателей пригнали в деревню Слободка к полуразрушенной, зияющей пустыми оконными проёмами церкви. Толпа оборванных людей застыла в грязи в раскисших валенках, дырявых сапогах, изодранных ботинках и даже лаптях. Сгорбленные спины, небритые, заросшие щетиной лица, обмотанные какими-то тряпками головы, голодные, потухшие глаза.
К изломанному строю, постукивая коротким хлыстом по голенищам сапог, подошёл невысокий, чисто выбритый немецкий офицер с маленькими усиками. Он поправил серую фуражку с черепом и скрещёнными костями. По правую руку от него стояла крупная остромордая овчарка. Немец поднял голову, презрительно посмотрел на толпу грязных, измученных людей, выкрикнул, коверкая русские слова: