Интересно, что спустя более полувека концепцию переосмыслил Ю.В. Емельянов: «Организаторы убийства Кирова стремились дестабилизировать политическую обстановку в стране и вывести из равновесия Сталина…», побудив на «импульсивные шаги», на основе которых развертывались массовые политические репрессии. Они думали повторить прецедент покушения на Ленина в 1918 году, после чего «необыкновенно усилилась власть ВЧК». Теперь тот же эффект ожидался по отношению к новому карательному органу – НКВД.
Так, по мнению историка, проявила себя новая сталинская оппозиция, возглавляемая не Кагановичем с Ежовым (не годились они на роль кукловодов), а секретарем ЦИК СССР А.С. Енукидзе и примкнувшим к нему наркомом Г.Г. Ягодой. Заговор метил в Молотова, считавшегося «главным проводником неумеренно жесткой линии и защитником «перегибщиков». А Кировым пожертвовали, чтобы НКВД приобрело полномочия, необходимые для навязывания Сталину иной линии, отличной от молотовской… Заговор этот провалился. Енукидзе пал весной 1935 года, Ягода – осенью 1936‐го. Молотов устоял, но отныне с оппонентами, реальными или потенциальными, не церемонились…[2]
Любопытно, что обе трактовки о «борьбе за влияние на Сталина» подразумевают, что советским вождем, как флюгером, легко манипулировать. Если первый советник при Сталине – «миротворец» Киров, то Сталин – за ослабление террора; если амбициозные аппаратчики Каганович, Ежов или Енукидзе – то, наоборот, за усиление. Своей четкой позиции по данному, краеугольному вопросу лидер страны не имеет? А с другой стороны: очень удобная для Сталина маска, снимающая часть ответственности за Большой террор…
У версии «одиночка» всего два посыла: Николаев либо обиженный на ЦК член партии, либо обманутый муж. На первый всегда поглядывали косо, несмотря на то что сбежавший из СССР комиссар госбезопасности Г.С. Люшков, участвовавший в расследовании убийства Кирова, признал в интервью японской газете «Ёмиури симбун» в июле 1938 года, что Николаев – «ненормальный человек, страдавший манией величия. Он решил погибнуть, чтобы стать историческим героем. Это явствует из его дневника».
Кроме того, все особые комиссии под председательством В.М. Молотова (1957), Н.М. Шверника (1961), А.Я. Пельше (1967), сформированные Хрущевым, и специальная проверка прокуратурой и КГБ СССР в 1988–1990 годах в конце концов констатировали одно и то же: «Террористический акт… подготовлен и осуществлен одним Николаевым».