– Я в ахуе. Я в полном ахуе, – говорит Алекс, – я не могу поверить во все это! Я просто не могу понять как. Это пиздец какой-то! Блядь, мы виделись две недели назад. Ну, как виделись – я видел ее. Она с кем-то сидела в «Кофемании» на Никитской. На веранде.
– С кем?
– Я не знаю.
– Вы общались?
– Нет, говорю же: она сидела на веранде. Я был внутри. Я видел ее через стекло. Окно, в смысле.
– Ну махнул бы ей. Кинул сообщение, что ты тоже там.
– Хочешь покурить?
– Я недавно курил.
– Я не про сигареты, дурачок.
Алекс достает из нагрудного кармана пиджака свернутый косяк и проворачивает его в пальцах, одновременно держа руль. Машина въезжает в туннель в районе Таганки, и по черным очкам Алекса, лежащим на торпеде машины, быстро бегут желтые огни.
– Мы куда вообще едем-то? – спрашиваю я.
– Похуй куда. Мы давно не виделись, – отвечает Алекс и кладет косяк рядом с коробкой передач. – Ты голоден?
– Немного. А ты?
– Мы у Светы поели.
– Как посидели вообще?
– Обычно. Нет, не обычно. Все-таки не обычно. Ты че не приехал?
– Я вырубился, – отвечаю я и смотрю в зеркало заднего вида на уменьшающиеся огни туннеля и фары белой машины, которая перестраивается в наш ряд.
На смотровой площадке на Воробьевых горах Алекс затягивается и выдувает дым в сторону Лужников.
– Ты помнишь, как мы здесь после школьного выпускного пили? – спрашивает он.
– Конечно. Кажется, что это все было недавно.
Алекс посмеивается. Смотрит куда-то под ноги. Снова затягивается.
– Ты знаешь, это было хорошее время, – говорит он. – Мы тогда еще не понимали.
– Что именно? – спрашиваю я.
– Ну вот это все. Как тебе сказать-то, не знаю.
– Скажи, как есть.
– Что все мы разбежимся, что ли. Или как по-другому сказать?
Он передает мне косяк. За спиной проносятся две машины. За ними – спортивный мотоцикл.
– Мне недавно снилось, что мы всей компанией были в кинотеатре и смотрели какую-то тупую комедию, – говорит Алекс. – Только Артема не было. И ты все время проверял телефон, а мы тебе говорили, что ты задрал уже и его надо вырубить. Мира смеялась громче всех. Ты как думаешь, где она сейчас?
Я не знаю, что ответить.
Мы долго сидим и вспоминаем какое-то общее для всех прошлое. Иногда мне даже кажется, что мы в нем. В том самом раннем июньском утре на дорогах появляются оранжевые поливальные машины, кто-то из нас привязал к дереву ленту выпускника. Мы пьяные и укуренные. Нам кажется, что этот день никогда не кончится. Вот Мира со Светой и Ксюшей позируют Артему, Алекс лежит на траве, а Катя босиком идет по ограждению, на котором я сижу. Она садится рядом и смотрит куда-то вдаль. Потом резко вскакивает и бежит фотографироваться. Я закрываю глаза и ничего не чувствую.