Кейн посмотрел на окно. Его отражение было размытым, как будто он смотрел на себя через воду. Он протянул руку, и стекло дрогнуло, как поверхность озера.
– Это невозможно, – сказал он, но голос дрожал.
– Невозможно? – Лира улыбнулась. – Или просто страшно?
Кейн отошёл от окна. Его голова кружилась.
– Почему ты мне это показываешь?
– Потому что ты – ключ. Ты можешь открыть дверь в Сад. Но для этого ты должен понять одну вещь.
– Какую?
– Что реальность – это не то, что существует. Это то, во что ты веришь.
Кейн сел на диван. Его руки дрожали.
– Я не могу… Я не могу поверить в это.
– Ты уже начал, – сказала Лира. – Ты видишь символы. Ты чувствуешь, как мир меняется. Ты просто не хочешь признаться себе.
– А если я ошибаюсь? Если это просто галлюцинация?
– Тогда твоя галлюцинация – самая реальная вещь в твоей жизни.
Кейн закрыл глаза. Его мысли путались. Он думал о работе, о людях, о своём одиночестве. Он думал о том, что всегда считал себя рациональным человеком, но теперь не мог объяснить то, что происходило.
Когда он открыл глаза, Лира исчезла.
На столе лежал камень. Символы на нём мерцали, как будто ждали следующего шага.
Кейн взял его и пошёл к двери. Он не знал, куда направляется, но понимал одно: он больше не мог притворяться, что ничего не происходит.
Глава 3: Голоса в шуме
Кейн вернулся домой, но теперь квартира казалась чужой. Камень с символами лежал на столе, мерцая в полумраке, словно напоминая о себе. Он сел на диван, пытаясь собраться с мыслями, но Лира не выходила из головы. Её слова о реальности, зависящей от веры, звенели в ушах. Он хотел бы отмахнуться от этого, как от абстрактной философии, но вчера вечером стекло в окне дрогнуло под его прикосновением. Это было невозможно объяснить логикой.
Через час он вышел, не зная, куда направляется. Его ноги сами привели его к дому матери. Она жила на окраине города, в старом двухэтажном здании, где с детства пахло сухоцветами и воспоминаниями. Мать встретила его с удивлением – они редко виделись, и чаще всего по необходимости.
– Что случилось? – спросила она, впуская его.
– Нужно кое-что найти, – ответил Кейн.
– В доме?
– В бабушкином чемодане.
Мать нахмурилась, но кивнула. В углу гостиной стоял потёртый сундук, который они никогда не трогали. Внутри лежали старые фотографии, письма и вещи, казавшиеся безликою пылью времени. Кейн перебирал их, пока не наткнулся на кожаную книгу с потрескавшимися страницами. На обложке было выгравировано имя: "Иван" .