– Маленькая моя, – улыбаюсь и крепче прижимаю к себе доченьку.
Та немного успокаивается и начинает раскрывать рот, почуяв от меня запах грудного молока.
– Мамуль, подержи, я помою руки, – передаю ребенка матери, и дочка снова начинает недовольно плакать.
Бегу в ванную, намыливаю руки, протираю влажным полотенцем грудь.
Пальцы колошматит.
Я так испугалась!
Господи!
Да у меня сердце в пятки ушло от страха!
Не знаю, сколько времени потребуется теперь, чтобы организм восстановится после такого стресса. Но, главное, чтобы не пропало молоко. Сейчас для Сашули это самый ценный ресурс.
– Зря ты в это ввязалась, – качает головой мама, передавая мне дочь. – Если бы я знала…
– Мам, не говори ерунды! – прошу ее. Усаживаюсь на диван рядом и начинаю кормить дочку.
Та быстро присасывается к груди и очень интенсивно сосет, видимо, проголодалась ни на шутку.
– Если бы я не взяла этот займ, тебя бы тут вообще могло не быть. А на моем месте ты поступила бы так же.
– Все равно ты не должна была! Я уже пожила, а тебе теперь…
– Не хочу это слушать! Что значит, пожила? Ты еще даже не на пенсии. Так что прекращай себя хоронить! Да и, знаешь, коллекторы – не единственная наша проблема.
Рассказываю матери, как все прошло. И о встрече с Богданом и о том, как он уволил меня.
И получилось же устроиться именно в его ресторан! Из всех ресторанов города меня взяли только туда! Небольшие подработки на крупных мероприятиях смогли предложить лишь они. В других местах, куда я пыталась трудоустроиться, собеседование обычно заканчивалось на том, как я говорила, что моей доченьке два месяца.
Потому эта работа была так важна. А теперь и ее нет.
– Тебе нужно было все рассказать Богдану, – подытоживает мама.
– Ты серьезно сейчас? – вскидываю бровь.
– Серьезно. Я много думала над этим всем, мне кажется, он должен знать о дочери. Да и не выгнал бы тогда, уверена.
– А вдруг он задумал бы забрать у меня Сашу?
– На каком основании?
– Просто потому что может… – когда я думаю об этом, волнение становится особенно ощутимым.
– У Богдана теперь новая семья, – напоминает мама. – Зачем ему сложности?
– Вот именно! – отзываюсь я. – И, давай, больше не будем об этом! Ты просто не видела его взгляд!
Мне вновь становится горько.
Ловлю себя на мысли, что внутри еще тлела глупая надежда. До сегодняшнего дня.