То, что он увидел, не было его отцом. Это была восковая, некачественно выполненная копия. Неверно застывшая маска, на которой гример постарался изобразить умиротворение, но добился лишь эффекта нарушенной симметрии. Кожа имела желтоватый, неживой оттенок. Губы были плотно сжаты, словно отец был чем-то недоволен даже сейчас. Кирилл смотрел на это лицо и пытался что-то почувствовать. Он приказал себе. Он запустил в своей голове поисковый запрос по ключевому слову "отец". Система начала сканировать файлы памяти. Но вместо тепла, вместо объятий или смеха, вместо образа любящего родителя, на экран его внутреннего монитора выводились лишь отчеты. Вот отец кивает, просматривая его школьный дневник с одними пятерками. Вот он жмет ему руку после победы на городской олимпиаде по физике со словами: "Не подвел". Вот он одобряет его выбор технического вуза: "Правильное, перспективное решение". Вся его память об отце состояла из протоколов о соответствии. Он был не сыном, он был его самым успешным проектом. И теперь проект пришел на списание своего создателя.
Он смотрел на это чужое, восковое лицо, и его мозг продолжал отдавать команды. "Плачь. Это твой отец. Он мертв. Это навсегда. Это конец. Эмоциональная реакция обязательна. Протокол требует слез". Он даже попытался физически запустить процесс: напряг мышцы лица, попытался сымитировать спазм в горле. Ничего. Система не отвечала на запросы. Внутри была только гулкая, ледяная тишина. ERROR 404: Emotion Not Found.
И в этот момент его накрыл подлинный, экзистенциальный ужас. Не от вида мертвого тела. А от осознания своей собственной мертвости. Он понял, что смотрит в гроб не сын. Смотрит механизм. Идеально собранный, безупречно функционирующий, но абсолютно пустой внутри. Он понял, что в этом зале было два покойника. Один – в дубовом ящике, его тело перестало функционировать. Второй – стоял рядом, в дорогом черном костюме. И его душа, если она когда-либо и была, умерла так давно, что он даже не заметил момента ее смерти.
Прошла неделя. Семь полных циклов по двадцать четыре часа. Проект «Похороны» был официально закрыт. Все счета оплачены, благодарности разосланы, ритуальная атрибутика утилизирована. Мир должен был вернуться в свое прежнее, упорядоченное состояние. Кирилл вернулся в свой стерильный лофт, который после пропахшей корвалолом и увяданием квартиры родителей казался ему барокамерой, очищающей легкие. Он провел генеральную уборку, стирая последние молекулы чужого горя со всех поверхностей. Он снова начал свой день с выверенного ритуала приготовления кофе, снова сел за свой рабочий стол. Но что-то было непоправимо сломано.