Это чувство всё возрастало и возрастало по мере того, как Софья Борисовна в ходе собственного расследования набирала собственную информацию. Однако не будешь же ссылаться на свои ощущения. Да и суд готовился к вынесению приговора. Фактически всё уже было определено.
Что-то здесь не так. А что именно не так?, – спрашивала себя Софья. – Да всё не так. Плохо, что нет возможности ухватить главное. Ухватить то, что не так и вытянуть на всеобщее обозрение. Теперь Софья точно знала, что надо работать и работать. И это главное она увидит непременно, увидит и покажет всем.
Когда Софья брала новое дело, то погружалась в него полностью. Она ощущала себя и следователем, и оперативником, и даже судьёй. В какой-то момент она сама останавливала себя: ты адвокат и обязана действовать только в пределах своих полномочий. Но эти пределы на практике всегда её тяготили и не давали нужной свободы. Софья Борисовна непременно сдерживала себя, но тут же и оправдывала:
– Я имею право знать правду. Без этого никак нельзя, ни в коем случае нельзя.
Без этой правды Софья не могла себе позволить что-либо предпринимать. А в поисках этой самой правды её иногда так заносило, что едва и ноги уносила.
Вот и в этот раз. Где только Софья не была: школа, институт, работа, друзья, подруги. Визит домой, в семью Артура, Софья оставила напоследок и запланировала на сегодня. Это она считала самым важным.
Артур не успел завести свою семью, возможно, поэтому жил с отцом и матерью в загородном красивом доме. Дом Артура был поистине необыкновенным: большой, яркий, богатый. Однако сейчас он казался грустным, тихим, как будто и у него забрали жизнь. Кругом было пусто, одиноко, безрадостно.
Как правило, в такие богатые дома трудно попасть. Однако Софье открыли по первому звонку и даже не спросили об удостоверении. Сразу проводили в гостиную, усадили в богатое, натуральной кожи кресло. Предложили чай, сладости, фрукты.
Такой красоты во внутреннем убранстве дома Софья Борисовна давно не видела: настенная и потолочная живопись, лепнина, скульптуры, хрустальные огромные светильники, мрамор, окна с витражами. В какой-то момент Софье Борисовне даже показалось, что она в музее, а не в жилом доме. Все условия для прекрасной жизни, но жить молодому хозяину дальше было не дано. Как это трагично и несправедливо, по-настоящему жаль.