Почувствовал со стороны женщины облегчение и вновь злость, но теперь уже в сторону Андрюши.
– Светлана, у меня частная просьба, – продолжил Рома. – Если это возможно, можете оставить меня на пару минут наедине с Андреем. Мне нужно у него в рамках расследования кое-что спросить. Уверяю, что разговор останется строго между нами и не повлияет ни на что в дальнейшем.
Света смутилась. Роман чувствовал, как в ней борются разнообразные чувства. Победило чувство беспокойства за сына. В целях профилактики его поведения решила оставить его с ментом – пусть поволнуется… Рома улыбнулся.
– Да, конечно, разговор Андрею не повредит. Но, Рома, я волнуюсь и надеюсь на вашу порядочность, – предупредила. Лживо улыбнулась, встала из-за стола и, не торопясь, вместе с Тюрневым вышли за дверь.
– Вы мопед отдали? – первое, что спросил Рома.
– Да, мопед ещё утром отогнали и позвонили Диме, – отчитался Андрюша.
– Ты чего в ментовку попёрся, очкошник? – спросил Рома. – Вы же такие крутые – всех в школе ставите? Бабки снимаете, лохов подставляете, а тут блатного увидели – и в штаны навалили? – продолжал Роман.
Андрей в ответ пожал плечами и шмыгнул носом.
– Слушай, Андрюшенька, благодари Бога, что я добрый. Так загремел бы ты уже на лет двести на малолетку за свои подвиги – с корефанами на перегонки сортиры начищать до блеска. Ты не представляешь, какие там бобры обитают… – он замолчал, чтобы хорошо дошло до школотрона. – Андрей, скажу тебе: ты в сантиметре от переезда в камеру. Поэтому советую тебе быть тише воды и ниже травы. Не дай бог, я услышу за тебя – пойдёшь как миленький, и дружки твои. Ещё и запись на телефоне прицепом тамошним авторитетам солью. Тебе ясно, дружочек?
– Да, – коротко выдохнул парниша.
– Всё, давай вали, глаза мне мусолишь. Следующего разговора не будет, – предупредил Роман. – И подельникам передай: я слежу за вами! Спорт, учёба, кружки – всё, что угодно, только не отсвечивайте. Не дай бог я узнаю. Всё, свободен.
– Да, дядя Рома, я понял. Больше не повторится, – Андрей быстро встал и вышел.
Рома остался один, с облегчением вздохнул.
– Ну ты и сукин сын, каков прохвост, таки выкрутился, проскользнул, словно ужик, – удивлённо резюмировал Тюрнев. – Я уже думал, хана нам. Ты эту тётю видел? Она как бульдозер – на гусеницы намотает и не заметит. Но ты… если честно, прекрасно всё порешал. Тебе моё искреннее уважение, – продолжал расшаркиваться. – Только, Ром, давай на будущее делать дела попроще, без таких заворотов. Ладно проехали. Все, что не делается, то делается к лучшему, – тараторил Тюрнев.