Но когда ты встречаешься с людьми, которых любила, и видишь, что каждый нашел себе спутника жизни – теперь они передают по кругу фотографии своих детишек, – ты просто не можешь не замечать взглядов, которыми обмениваются мужья и жены, того, как они договаривают друга за друга незавершенные фразы, и эту взаимную настроенность, предельную близость… Иногда это зрелище просто убивает.
Даже мой брат-близнец Хендрикс женился на своей первой любви, которую встретил в старших классах. Как будто они с Ариэль Эванс, его одноклассницей и неизменной партнершей на лабораторных работах по химии, были предназначены друг для друга самой судьбой. Теперь у них трое детей, все мальчишки, и Ариэль, несмотря на свое неземное воздушное имя, управляет хозяйством, как генеральный директор хорошо организованной корпорации: составляет списки и четкие расписания, командует своими четырьмя мужчинами, и они ходят у нее по струнке. И Хендрикса, кажется, вполне устраивает такое положение дел. Когда я однажды отозвала его в сторонку и спросила, как он сумел приспособиться к такой строго организованной жизни – не говоря уже о вечных придирках жены, – он только пожал плечами и сказал: «Ну да, Ариэль меня пилит, и что? Я ее люблю. Она неидеальна, но так идеальных людей и не бывает. Это и есть семейная жизнь, Фронси». Он говорил чуть раздраженно, как будто досадовал, что ему приходится втолковывать мне, неразумной, такую простую житейскую мудрость.
И еще… Ладно, теперь мне уже тридцать шесть, и я готова признать, что мне тоже хочется нормальной семьи, как у Хендрикса. Чтобы рядом был человек, который будет только моим. Мне нужен мужчина, с которым мы будем спать в одной постели каждую ночь. Мужчина, чья одежда висит в шкафу рядом с моей. Мужчина, который будет ловить страшных пауков и выносить их на улицу. Который сразу поймет по моему лицу, что мне хочется уйти с вечеринки. Который знает, что больше всего я люблю шоколадное мороженое с изюмом и ромом, в крайнем случае могу съесть малиновое, но никак не ванильное. Который будет делиться со мною своими секретами, а я с ним – моими, и он всегда меня выслушает до конца. Мне нужен мужчина, чей взгляд загорается при виде меня. Мужчина с милыми особенностями характера, о которых знаю только я.
И, черт возьми, я хочу, чтобы у меня был человек, которого можно было бы указать как ближайшего родственника в больничном формуляре, – тот, кто имеет право меня навещать, если я вдруг окажусь в реанимации.