Ураган пришел с востока, затянув небо темной облачной завесой. У двери черного хода Элис надела ветровку. Тоби подошел к ней; она запустила пальцы в его шерстяную шубку. Пес заскулил и уткнулся носом ей в живот. Прижал уши. Ветер обрывал лепестки с маминых белых роз и разбрасывал их по двору, как упавшие звезды. Вдалеке, на самой границе участка темнела громада запертого отцовского сарая. Элис похлопала по карманам куртки и нащупала ключ. Выждала минутку, набралась храбрости, открыла заднюю дверь и выбежала вместе с Тоби из дома на ветер.
Хотя в сарай ей ходить запрещали, она много раз представляла, что там внутри. Обычно он уходил в сарай, совершив очередной ужасный поступок. Но когда выходил, всегда становился добрее. Элис решила, что в сарае находится некий преображающий волшебный предмет, например заколдованное зеркало или веретено. Однажды, будучи еще маленькой, она спросила его, что внутри. Он не ответил, но после того, как смастерил стол, Элис сама все поняла. Она читала об алхимии в библиотечных книгах и знала сказку о Румпельштильцхене. В сарае отец прял из соломы золотую нить.
Она бежала к сараю; ноги и легкие горели. Тоби лаял на небо, но вспыхнула молния, и он поджал хвост. У двери сарая Элис достала из кармана ключ и сунула в навесной замок. Ключ не поворачивался. Ветер жалил ее лицо и грозился опрокинуть навзничь; лишь теплое тело стоявшего рядом Тоби не давало ей упасть. Она попробовала еще раз. Ключ больно впился в ладонь, когда она нажала, умоляя, чтобы замок поддался. Но ничего не вышло. От страха помрачилось зрение; она выпустила ключ, утерла глаза, смахнула волосы с лица. Потом попробовала снова. В этот раз ключ повернулся так легко, будто замок смазали. Элис сдернула замок с двери, повернула ручку и ввалилась в сарай. Тоби забежал следом. Ветер взвыл и с треском захлопнул дверь.
Кромешная тьма окутывала их со всех сторон: в сарае не было окон. Тоби зарычал. Элис потянулась в темноте и потрепала его, чтобы успокоить. Ее оглушила пульсация крови в ушах и яростный вой урагана. Стручки росшего у сарая делоникса с резким цокотом сыпались на крышу сарая, словно кто-то отплясывал там в жестяных башмачках.
Внутри пахло керосином. Элис пошарила в темноте и нащупала лампу на верстаке. Ее форма показалась ей знакомой: у матери в доме была такая же. Рядом лежал спичечный коробок. Сердитый голос взревел в голове: «Тебе сюда нельзя! Тебе сюда нельзя!» Элис съежилась, но коробок все же открыла. Нащупала серную головку, скребнула по шероховатому черкашу, и резкий запах серы ударил в ноздри, а в темноте затеплилось пламя. Она поднесла спичку к фитилю керосиновой лампы и привинтила стеклянный колпак к основанию. Лампа осветила отцовский верстак. Взгляд упал на маленький приоткрытый ящик. Дрожащим пальцем Элис выдвинула его и увидела фотографию и еще что-то, что не совсем разглядела. Она достала фотографию. Края ее потрескались и пожелтели, но изображение было четким: роскошный большой старый дом со множеством флигелей, сплошь заросший лозой. Элис потянулась в ящик и достала второй предмет. Пальцы нащупали что-то мягкое. Она достала предмет, поднесла к свету: локон черных волос, перевязанный выцветшей лентой.