– Скорее всего, тебе никогда не придется заправлять слугами или вести домашнее хозяйство, – продолжила бабушка. – Мне давно следовало смириться с этим. Ты должна научиться другим, более практичным вещам.
Уроки этикета, танцев и музыки прекратились. Занятия по рисованию с месье Бертраном нравились Камилль больше всего, ей было жаль, что и от них пришлось отказаться. Однако, по крайней мере, у нее остался запас художественных принадлежностей, поэтому Камилль вполне могла заниматься самостоятельно.
Бабушка послала за мадам Трамбле, которая приехала на поезде из Тулузы. Она учила Камилль готовить и заниматься бытом. Простые традиционные блюда, ничего вычурного. Рассказала, как определить, свежие ли ингредиенты, какие куски мяса использовать для тушения, а какие – для жарки. С прагматизмом женщины, пережившей тяжелые времена, мадам Трамбле показала Камилль окрестности.
– А вот щавель. Не стоит платить за то, что любезно предоставляет мать природа, – наставляла мадам Трамбле. – Он делает вкус супа более пикантным.
Камилль научилась разбираться в грибах, собирать листья одуванчика и щавеля для салата, а также шиповник для чая. Она узнала, как правильно мариновать семена настурции, чтобы использовать их вместо каперсов, и как развешивать пучки трав в погребе для подсушки.
По вечерам бабушка и мадам Трамбле сидели у окна в гостиной, шили и предавались воспоминаниям. Камилль часто слышала, как они разговаривали и смеялись до поздней ночи. Две пожилые женщины уже не относились друг к другу как к хозяйке и служанке, их отношения из формальных превратились в дружеские. Мадам Трамбле уехала, когда сын написал очередное письмо с просьбой вернуться.
Камилль казалось, что бабушка сдалась и окончательно смирилась с тем, что ее семья не сможет выбраться из благородной бедности, – по крайней мере, при ее жизни. После отъезда мадам Трамбле старушка стала угасать, мыслями все чаще возвращаясь во времена молодости. Когда Камилль везла ее в город на маленькой двуколке с запряженным в нее пони, бабушка больше не разражалась горькими тирадами, стоило им проехать мимо шато. Она не сетовала на долги мужа, на бессердечных банковских работников и на то, как не уважает благородное происхождение шато его новый хозяин. Она даже не глядела на свой старый особняк.