Когда я наконец достигла родного города Сары и припарковалась, горизонт на востоке приобрел насыщенно-розовый, сюрреалистичный оттенок, вызывающий мысли об инопланетных пейзажах. Навигатор сообщил, что дорога до ближайшей сетевой кофейни займет сорок пять минут – причем в обратную сторону. Повезло, что он здесь вообще работал. Телефон показывал очень слабый уровень сигнала. В каком-то оцепеневшем, не подогретом кофеином безмолвии я наблюдала из арендованной машины превращение розового восхода в оранжевое утро. Хорошо быть бариста. Рядом всегда есть кофе. Какая-то часть моего сознания не успела погрузиться в дрему и смогла преобразовать вывеску находившегося поблизости кафе-закусочной в заманчивую картинку тяжелых белых фарфоровых чашек, наполненных черной жидкостью. Эта картинка была навеяна сценой из какого-то фильма, а не моим жизненным опытом, но острая потребность в стимуляторе заставила меня поверить в ее реальность и покинуть автомобиль. Я была на взводе, и виной тому не только недостаток кофеина или отсутствие привычного утреннего ритуала его употребления.
На заднем сиденье лежала урна с прахом. Я упаковала ее в один из контейнеров, в которых Сара хранила вещи. Ей нравились коробки со старомодным растительным орнаментом. На этой были нарисованы цветы. Крупные столистные розы размером с чайные блюдца. Не могла ли такая симпатичная упаковка соблазнить какого-нибудь вора вскрыть машину и выкрасть то, что потом станет для него жутковатым сюрпризом? Эта мысль вызвала спазм в пустом желудке – я быстро сняла джинсовую куртку и аккуратно положила ее поверх контейнера.
Правда такова: жизнь не учит надлежащему обращению с кремированными останками. Любое действие будет казаться кощунственным. Впервые я увидела смысл в некоторых из ритуалов, связанных со смертью. Сама я жила в отрыве от всяких традиций. Мне не на что было опереться. Неудачное сочетание горя с неопытностью и неловкостью.
Или страхом.
На мне был привычный городской «камуфляж»: черные узкие джинсы, черные высокие кроссовки и футболка с логотипом несуществующего бара. Только вот здесь подобная одежда возымела противоположный эффект. На тротуаре я ощутила себя мишенью для глаз прохожих. Слишком мрачная снаружи и внутри. Приехав исполнить обещание, я оказалась на чужбине. И сказочный восход нисколько не помогал побороть ужас, шедший из моих снов.