Он наберется сил и станет ждать здесь, пока незнакомка не начнет в нем нуждаться.
Мелоди Росс об этом позаботилась.
* * *
Крышу Бабулиного дома украшала викторианская резьба, напоминавшая фигурно выточенные клыки. Направление к нему мне указал первый же встреченный человек. Это была женщина, выходившая из парикмахерской, и, описывая маршрут, она говорила так тихо и так опасливо оглядывалась вокруг, как будто ей вовсе не хотелось быть кем-нибудь застуканной за ответом на подобный вопрос. Странно, учитывая, как все приветствовали Бабулю в закусочной.
Разумеется, попутно женщина оглядела меня с ног до головы, словно узкие черные джинсы и высокие кроссовки нарушали какой-то неведомый местный дресс-код.
Преодолев кованые железные ворота, увенчанные заостренными прутьями, я осторожно приблизилась к коттеджу в стиле королевы Анны – приходилось напоминать себе, что меня сюда пригласили. Зубастая резьба на фронтоне и плотно занавешенные окна не выглядели особенно гостеприимно. Древнее здание было больше остальных домов в квартале и располагалось в конце тупика, раскрошившийся асфальт в котором походил скорее на черный гравий. Соседние дома были отделаны крашеными досками или дешевым винилом, скорее всего, маскирующим подгнившее дерево, однако за лужайками жильцы ухаживали, от сорняков избавлялись, и то тут, то там виднелись свидетельства, что здесь живут люди с детьми: качели, песочница, прислоненный к ограде велосипед…
Бабулин дом из выцветшего кирпича выделялся на их фоне солидной красотой. На вершине круглой башенки со скрежетом поворачивался туда-сюда большой черный флюгер в виде ворона. Подумалось, что, должно быть, моя собеседница из парикмахерской считала этот дом, да и его обитательницу, эксцентричными. У нее самой волосы были выпрямлены, залиты лаком и уложены в традиционную прическу неработающей домохозяйки. С Бабулей я была знакома совсем недолго, но она-то со своими бесконечными одеждами, карманами и лоскутками, не говоря уже о непокорной пышной шевелюре, выходила за рамки нормы даже по меркам Ричмонда. Вероятно, в этом городке ее считали чудаковатой дикаркой, а не хранительницей традиций.
Возле крыльца гордо высилась еще одна табличка с лозунгом «Нет ходу трубопроводу».
Поднявшись к входной двери, я несколько нервных минут искала звонок. Никакой кнопки – лишь небольшая ручка, поворот которой не вызывал привычного электрического дребезжания. Специальным шнуром в стене она была связана с колокольчиком внутри.