Лу послушно последовала за Сарой к хижине. Больше они ничего не услышали. Ни криков, не враждебных возгласов. Если мать и призвала себе на подмогу воинство из цветков жимолости, то оно встретило неприятеля беззвучно, пока девочки, потеряв свои волшебные крылья, прятались в комнате Сары.
* * *
Сквозь сырой утренний туман я шагнула на тротуар, повторяющий несколько извилистые очертания Главной улицы.
В Морган-Гэпе вообще ничего не было прямым и очевидным.
Лощина, где построили город, оказалась достаточно просторной для того, чтобы проложить улицы в разные стороны, но его здания то и дело прижимались к нагромождению скал. Неровный и часто труднопроходимый рельеф сделал планировку хаотичной. Прогулка по улицам напоминала хождение по лабиринту, где дома и сами горожане вдруг возникали перед тобой в тесных уголках, будто одуванчики, тянущиеся к солнцу.
Прошлой ночью шел дождь, и влажность росла по мере того, как солнце нагревало воздух. Бабуля придерживалась строгого распорядка дня. Ранним утром разносились заказы. До полудня – работа на кухне: перемалывание, смешивание, замачивание и запаривание. После полудня, когда солнце просушит деревья и кусты от сырости, – огород.
Запах разрыхленной почвы и молодой зелени, терпкость лимонной мелиссы, горьковатые нотки алоэ, щекочущий ноздри аромат листьев мяты – все это давало мне долгожданное облегчение после полной потерянности. Должно быть, за свою жизнь Бабуля много кого успела обучить. Учебный процесс был отточен до автоматизма. И я заняла вакантное место подмастерья с редкой для себя непринужденностью. Может, из-за нашей с Сарой тесной связи каждое задание, которое мне давали, казалось смутно знакомым, пусть я никогда и не выполняла его сама.
Вчера я аккуратно подписывала этикетки к баночкам с сушеными травами, провисевшими в Бабулиной кладовке с прошлой осени. Мой почерк на этикетке выглядел ровнее, чем в обычной жизни, но сама идея напоминала манифест. Я никогда не испытывала потребности оставить где-то свой след вроде «Здесь была Мэл».
Бабуля диктовала: «Помогает при артрите в коленях» или «Снимает головную боль». После я еще долго разглядывала готовые этикетки и спрашивала себя, почему угольки в животе так радостно теплятся от подобных простых вещей.
Каждый вечер, перед тем как лечь спать, я подолгу просиживала за семейным лечебником Сары, пытаясь разобраться в природе своих кошмаров и той загадочной связи, которая все еще соединяла меня с погибшей подругой.